Они думали, что все будет не так.
Гарднер с трудом поднялся на ноги и, расстегнув рубашку, изучал рану. Сильная дергающая боль стала распространяться по всей руке. Кровь залила ему рубашку и пиджак и продолжала вытекать, пульсируя, из дыры, пробитой пулей двадцать пятого калибра. Он застонал от боли, но Волтон не обратил на него никакого внимания. Он вышибал дверь, за которой укрылась Тина.
В ванной она быстро осмотрелась, отыскивая что-нибудь, чем можно защищаться. Распахнув аптечку, она нашла там безопасную бритву, которую оставил здесь Харрисон. Зажав ее в руке, она приготовилась к неизбежному.
Последовали еще два мощных удара, и дверь рухнула. Волтон бросился на нее, и она взмахнула бритвой. Он поднял руки, защищая лицо, и лезвие резануло ему ладонь. Из руки брызнула кровь, Волтон застонал от боли, но все же ему удалось сбить Тину с ног.
Он так сильно ударил ее в лицо, что она даже оторвалась от пола. Она попыталась подняться, но он сам схватил ее за волосы окровавленной рукой и поставил на ноги.
Тина закричала от боли, когда Волтон вырвал у нее сережку. Мочку словно обожгло огнем. Кровь залила блузку.
Он провел пальцами по ее лицу и улыбнулся, потрогав рассеченную ударом губу. Запрокинув голову, она съехала на пол и потеряла сознание.
— Сука, — прошипел Волтон, посмотрев на порезанную ладонь. При каждом движении кожа сходилась и расходилась, как рыбьи жабры. Он замотал руку полотенцем и поднял Тину на ноги.
Тина тоже была вся в крови, вытекающей из разорванного уха. Мочка стала похожа на громадный малиновый бутон, из нее по-прежнему сочилась кровь.
— Пойдем, поможешь мне, — прорычал Волтон, не обращая внимания на то, что Гарднер стонал от боли.
Совместными усилиями они выволокли Тину из квартиры и стащили по черной лестнице вниз, в маленький дворик позади здания.
За рулем угнанного «капри» сидел Марк Пакстон. Он выдавил большой желтый прыщ на щеке и, словно гурман, слизал гной с пальца. Увидев товарищей, он открыл заднюю дверь, и они положили Тину на сиденье.
Гарднер сел рядом с ней, Волтон устроился рядом с Пакстоном.
— Поехали, — резко сказал Волтон, прижимая к ладони окровавленное полотенце.
Пакстон тронул машину.
— Сделай это сейчас, — сказал Волтон, обернувшись к тихо стонущему от боли в плече Гарднеру.
Его лицо было мертвенно-бледным, на лбу выступила испарина. Казалось, он вот-вот отрубится, но Волтон вновь резко ему приказал:
— Давай, сделай это.
Гарднер медленно кивнул и, поморщившись от боли, повернулся к лежащей, словно манекен, Тине. Ее лицо было исцарапано и перепачкано в крови, на волосах запеклась кровь, ее и Волтона.
Волтон смотрел на компаньона, который, наконец, снова кивнул и взглянул на Тину. Та тихо застонала.
Он взял нож и приготовился.
Глава 5 3
«Дипломат» был немного больше того, в котором Митчелл носил оружие. Его пододвинули наемному убийце по столу, по кровавому следу, оставленному головой Дерека Салливана. Теперь этот зловещий трофей убрали: отнесли в подвал и сожгли в топке котла.
Митчелл посмотрел на лежавший перед ним «дипломат» и медленно открыл крышку.
— Семьсот пятьдесят тысяч, — сказал Харрисон, — как и договаривались.
Митчелл не ответил. Он вытащил из первой попавшейся пачки пятидесятифунтовую банкноту, посмотрел ее на свет и провел пальцем, пробуя бумагу.
Харрисон взглянул на Джо Дуггана, тот в ответ едва, заметно кивнул и направился к двери, перекрывая выход.
— Можешь не пересчитывать, — сказал Харрисон наемному убийце. — Все как надо.
— Не сомневаюсь, что это так, — ответил Митчелл. Он разорвал пачку и начал пересчитывать деньги.
Дугган запер дверь и теперь смотрел на Харрисона, ожидая сигнала.
Картер взглянул на босса, потом на Дуггана и на Дрэйка. Двое последних заняли позицию у двери. Он перевел взгляд на Митчелла, а затем на «дипломат», в котором у наемного убийцы лежали три ствола. Несомненно, Харрисон должен понимать, что у Митчелла есть и пистолеты. Если даже Дугган и Дрэйк не промахнутся, у наемного убийцы есть все шансы укокошить в этой комнате троих, как минимум. И Харрисона в первую очередь.
Картер облизал пересохшие губы и, поднявшись, направился к окну.
Инспектор Торп отошел в сторону.
Митчелл взялся пересчитывать следующую пачку.
— Что-то не так? — спросил Харрисон. — Ты мне не доверяешь?
Митчелл едва заметно улыбнулся и стал считать дальше.
Дугган опустил под пиджак правую руку.
— Не думаю, что ты настолько глуп, чтобы обманывать меня, — сказал Митчелл, продолжая пересчитывать деньги.
Картер взглянул на Дуггана и заметил, что его рука уже легла на рукоятку пистолета.
Харрисон тоже посмотрел на Джо.
— Шофер Салливана оказался просто героем, — сухо сказал Митчелл.
— Обыкновенный бандит, — ответил Харрисон, отходя в сторону. Он снова взглянул на Дуггана.
Картер подошел ближе к окну, словно приготовившись из него выпрыгнуть, если начнется стрельба.
— Ну так все? — спросил Торп.
Митчелл слегка повернулся и посмотрел на глазевшего на него полицейского, потом кивнул.
Дугган сжал рукоятку пистолета, приготовившись в любой момент вынуть его из кобуры и выстрелить наемному убийце в спину. Он надеялся, что тот останется в этой же позе.
Харрисон еще на шаг отступил вправо и кивнул Дуггану.
Зазвонил телефон.
Митчелл продолжал пересчитывать деньги.
Никто не шевелился.
Дугган достал пистолет и стоял неподвижно, словно марионетка, которую некому было дергать за ниточки. Стоял и ждал дальнейших указаний.
Телефон прозвонил еще раз.
Митчелл продолжал считать.
Третий звонок.
Стиснув зубы, Харрисон, наконец, двинулся к телефону. Поднял трубку.
Дугган убрал пистолет. Картер видел, что он со страхом смотрит на широкую спину Митчелла, понимая, что упустил шанс.
Вдруг все забыли о Митчелле. Харрисон рухнул на стул и так сильно сжал трубку пальцами, что казалось, кожа лопнет на костяшках. Краска сошла с его лица, как вода из раковины, когда выдернули пробку.
Он был смертельно бледен. Сидел и слушал, беззвучно шевеля губами, словно повторяя то, что ему говорили. Наконец он откинулся на спинку стула, и трубка выпала из его разжавшейся ладони.
— Что случилось, Фрэнк? — спросил Дрэйк.
Босс открыл рот, но не смог произнести ни слова. Он смотрел перед собой невидящими глазами и, казалось, вот-вот потеряет сознание. Затем еле слышное дыхание Харрисона стало глубоким, бледное лицо порозовело от ярости.
Даже Митчелл на секунду прекратил считать деньги и посмотрел на него.
