Глава 6
Берт Кроссли покончил уже со второй пинтой пива «Гиннесс» и переправил толчком пустую кружку обратно бармену.
— Налей мне еще, Том. И этим ублюдкам тоже. — Он кивнул в сторону двух мужчин, сидевших рядом с ним, и полез в карман за деньгами.
— Нет, спасибо, мне пора домой, жена, наверное, удивляется, куда это я пропал, — ответил Денни. С этими словами он подхватил свои объемистые бумажные пакеты, полные продуктов, и покинул бар под насмешливый свист оставшихся завсегдатаев.
— Женскую работу никогда не переделаешь! — крикнул вслед уходящему тот, кто оставался у стойки Вместе с Бертом Кроссли.
— И ты спешишь, Тони? — поинтересовался Берт Кроссли, глядя, как приятель выливает в рот остатки пива.
— Да, мне надо на работу. Вечером увидимся, — уверил он Берта на прощанье.
Берт взял свою вновь наполненную пивную кружку и отпил три огромных глотка, с удовольствием похлопывая себя по животу. Громко отрыгнув, он так же громко извинился. Берт Кроссли, огромный, высокий мужчина, был хозяином небольшой мясной лавки, стоявшей в ряду таких же магазинчиков в новом районе, где сразу появились и небольшой супермаркет, и хозяйственный, и рыбный.
Берт гордился тем, что из всех лавочников он один был хозяином своего собственного бизнеса. Каждый день, когда наступало время ленча, между часом и двумя, он приходил в этот бар, чтобы поболтать о политике, футболе и обо всем прочем, что приходило на ум его собутыльникам. Иногда он приводил в замешательство посетителей бара, так как ленился снимать свой рабочий фартук, покрытый ржавыми пятнами засохшей крови. Несмотря на то, что он занимался разделкой мяса уже сорок два года, Берт порой неаккуратно обращался со своими острыми ножами и его пальцы были обмотаны пластырем, промокшим от крови. Иногда такой пластырь мог отвалиться и испортить аппетит кому-нибудь из сидящих за ленчем в баре видом открытого глубокого пореза.
Шесть лет назад Берт умудрился при разделке туши отрубить кончик указательного пальца, но вместо того, чтобы вызвать «скорую помощь», Берт спокойно закрыл магазин и, неся в руке отрезанную фалангу, сам пришел в кабинет хирурга. Тогда его магазин еще находился в центре города, но десять месяцев назад он решил переехать на новое место и был теперь очень доволен. Он и там зарекомендовал себя наилучшим образом. Отец всегда ему говорил, что ничто не может заменить людям семейную мясную лавку, к которой они привыкли. И отец оказался прав. Берт был очень рад, что всю жизнь следовал его совету. Все свои знания он унаследовал от отца, который имел свою лавку еще в те времена, когда мясникам приходилось самим забивать скот. Отец научил его всему. Берт помнил себя десятилетним мальчиком, увидевшим впервые, как отец забивает бычка. Прошло столько лет, а эта сцена все еще стояла у него перед глазами. Он наблюдал эту сцену как завороженный, и до сих пор он помнил тяжелый, всепоглощающий запах крови, льющейся из перерезанного горла, и запах экскрементов, льющихся из туши, когда отец насаживал ее на крючок.
Берт допил свое пиво и тяжело вздохнул.
— Да, — сказал он, — в те годы работа мясника была сродни настоящему искусству. И сейчас это требует большого опыта и умения, но артистичность исчезла. Теперь скот забивают на бойне сотнями каждый день с помощью пневматического пистолета, загоняющего в головы животных металлический болт. Теперь в мясные лавки привозят ободранные туши, мяснику остается только правильно и красиво их разделывать.
— Еще выпьешь кружку? — спросил бармен.
— Нет, спасибо, — покачал головой мясник. — Пожалуй, Том, мне пора возвращаться в магазин, уже почти два часа.
С этими словами он поднялся и вышел на улицу, вытирая потное лицо тыльной стороной руки. Берт всегда сильно потел, даже в сравнительно прохладную погоду, а сегодня ему казалось, что он даже потерял из-за жары несколько фунтов. Взглянув на горящее солнце, он медленно направился в лавку. Навстречу попадалось много знакомых, и все его приветствовали, так как были его постоянными клиентами. Берт был популярной личностью в квартале, и многие удивлялись, почему он до сих пор не женат. Но Берт всегда считал, что бизнес намного важнее, чем семейная жизнь. После смерти отца ему пришлось ухаживать многие годы за парализованной матерью, пока не случился последний удар, унесший ее жизнь. Но к этому времени ему уже шел сорок второй год. И у него был свой бизнес, и он считал, что слишком стар для ухаживания за женщинами.
Привлеченные запахом крови, вокруг фартука Берта вились мухи, и он привычно от них отмахивался.
Открыв заднюю дверь, Берт вошел в лавку. Здесь было намного прохладнее Он постоял под одним из огромных вентиляторов, крутившихся под потолком разделочной, и пошел открывать магазин.
Шторы на окнах были опущены, и в помещении царила полутьма. Берт только собрался поднять шторы и открыть магазин, как что-то привлекло его внимание, и он повернулся лицом к прилавкам.
У Берта буквально отпала челюсть, и он потерял дар речи: за стеклами прилавков зияла пустота, хотя когда он покидал магазин всего час назад, они были заставлены кусками отличной говядины, свинины, баранины, почками, печенью. Всем! Сейчас на металлических подносах валялись какие-то ошметки. Все исчезло! Даже кровь, которая стекает с кусков свежего мяса, исчезла, подносы были как бы вытерты невидимой рукой.
На полу тоже кое-где валялись остатки мяса и виднелись темные пятна крови.
Берту казалось, что он сходит с ума.
— Боже мой! — только и мог повторять он, тяжело дыша. Но потом его растерянность превратилась в гнев. Кто же, черт подери, все это сотворил? Он первым делом проверил замки на дверях и окнах. Если какой-то негодяй их сломал, то Берт без помощи полиции сам его найдет и оторвет ему голову. Однако быстрый осмотр показал, что все замки в полном порядке.
Ничего не понимая, Берт стоял посередине магазина и молча глядел на пустые подносы. Черт подери, может быть, он слишком много выпил в баре и ему просто мерещится?
— Боже мой! — еще раз вздохнул Берт.
В магазине стояла тишина, только под потолком звенела какая-то муха. Берт решил проверить черный ход. Он так и не заметил полоски слизи, которые вели от стеклянных прилавков с подносами для мяса к вентиляционной решетке на стене. Все еще свежие, они блестели и излучали собственный свет.
Глава 7
Выбравшись из своей машины, припаркованной на автостоянке совета, Брэди тщательно вытер носовым платком потное лицо. Маленький ресторан, в котором он обычно съедал свой ленч, находился всего в трехстах метрах от здания совета и был виден из окна кабинета Брэди. Есть совсем не хотелось, жара была ужасная, асфальт, казалось, вот-вот начнет чавкать под ногами и пузыриться. Брэди всегда ел немного, но то, что он увидел в последних двух домах, окончательно отбило аппетит. Ленч придется пропустить. Инспектор старался уговорить себя, что не стоит так уж близко принимать все к сердцу. Ослабив галстук, он тяжело поднялся по ступенькам к главному входу. Солнце жгло ему в спину, когда он открывал входную дверь.
В здании его встретила прохлада и тишина, слышался лишь шум вентиляторов.
Когда он пересекал холл, его окликнула Джули Джексон, сидевшая за столом для регистрации посетителей. Повернувшись на ее зов, Брэди окинул оценивающим взглядом представительницу нового поколения служащих. Ей было около двадцати, и она работала здесь не больше трех месяцев, но большинство служащих уже ее полюбили, особенно мужская половина персонала.
Она приветливо улыбнулась Брэди, и он улыбнулся в ответ, успев еще раз окинуть взглядом ее прекрасную фигуру. Из-за жары на ней была надета совсем прозрачная блузочка из марлевой ткани, так что
