особо крупным да и весьма сухопарым. Джорджине, однако, было не до того, чтобы это отметить. Ей надо как-то убрать с его пути свои раскинутые в стороны ноги, потому что он как раз намеревался ударом ноги отбросить их со своего пути, не опускаясь до того, чтобы через них переступить.
Между тем, стоя на юте, Конрад Шарп из кожи вон лез, чтобы удержать капитана, рвущегося спрыгнуть через поручни на нижнюю палубу с того момента, как он увидел, что девушку ударили. А удержать капитана, причем сделать это исподволь, было очень, очень непросто.
—Уймись, Хок, худшее позади. Сейчас вмешаешься, и ты...
—Вмешаюсь? Да я этому мужику кости переломаю!
—Да, затея прекрасная, — насмешливо бросил Конни. — Как лучше продемонстрировать команде, что к мальчику Джорджи следует относиться вовсе не как к юнге, а как к твоей личной собственности? С тем же успехом ты можешь сорвать эту дурацкую шапочку и задрать юбку. В любом случае ты вызовешь любопытство матросов в отношении твоего юного друга, и они не успокоятся, пока не выяснят, что в нем такого особенного, что толкнуло тебя на убийство. И нечего поднимать на меня свою бровь, ты, чертов недоумок. Для парня такого сложения, ты же знаешь, твои кулаки — это смерть.
—Ладно, я прикажу протащить этого парня под килем.
Поняв по его сухому тону, что Джеймс пришел в себя, Конни, усмехнувшись, отступил назад.
—Нет, ты этого не сделаешь. Как ты это объяснишь? Девчонка распустила язык. Нам и отсюда было это слышно. На судне нет матроса, который не поступил бы так же, как Тиддлз, который был спровоцирован маленьким наглецом. К тому же, похоже, братец готов вступиться за твоего дружка, и тут уж ни у кого это не вызовет недоумения.
Они оба стали следить за тем, как Айан Макдонелл, налетев на Тиддлза, с силой дернул его в сторону как раз в тот момент, когда тот собирался ударить девушку ногой.
Шотландец сгреб матроса за его клетчатую рубаху и поднял в воздух. И хотя Макдонелл не повысил голоса, его предупреждение отчетливо донеслось с палубы.
—Еще раз тронешь паренька, и мне придется тебя прикончить.
—У него это, кажется, недурно получается, — прокомментировал Джеймс.
—По крайней мере, никто болтать об этом не станет... О том, что брат вступился.
—Отстоял ты свою точку зрения, Конни. Но перегибать палку не стоит. Слушай-ка, а что она там, черт возьми, говорит этому шотландцу?
Девушка поднялась на ноги и настойчиво, но негромко что-то втолковывала брату, продолжавшему держать Тиддлза в воздухе.
—Похоже, она пытается разрядить ситуацию. Смышленая девица. Соображает, чья здесь вина. Если бы она не стояла там, тараща глаза по сторонам...
—И на мне часть вины есть, — вклинился Джеймс.
—Да? Я что-то упустил? Например, не видел, как ты приколачиваешь гвоздями ее за ноги к палубе?
—В известном смысле. Но заметь, старина, ничего забавного в этом я не нахожу.
—Жаль. А я нахожу. — Конни улыбнулся без намека на раскаяние. — Сдается мне, ты смерть готов принять, лишь бы проявить свое благородство. Так что, давай, продолжай. Облегчи душу рассказом о том, почему ты чувствуешь себя ответственным за дерзкое поведение этого детеныша.
—Не уверен, что я точно знаю, — бросил Джеймс, метнув в приятеля злобный взгляд. — Как только меня узнала, она решила сбежать с корабля.
—Она так тебе и сказала, так что ли?
—Ей это делать не пришлось, — ответил Джеймс. — На ее лице все было написано.
—Мне неприятно, старина, указывать на мелкие детали, однако она и сейчас тут.
—Конечно, тут, — отрывисто произнес Джеймс. — Но лишь потому что я продержал ее в каюте до тех пор, пока ей уже было чересчур поздно сделать какую-нибудь глупость. Она вовсе не таращила глаза по сторонам, стоя на палубе. Она глядела, как вдали тает последняя возможность побега... и, быть может, посылала мне все адские кары.
—Ладно. Что касается ее промашки, то вряд ли она ее вновь допустит, я имею в виду — не станет путаться на дороге. Затрещина обычно помогает хорошо усвоить урок.
—Но Тиддлз теперь настроен против нее. Да и Арти был готов дать ей пинка под зад и дал бы, если бы меня рядом не было. Тебе бы послушать, каким властным тоном она ему указания давала.
—Ты ведь не считаешь этого детеныша истинной леди, правда?
Джеймс пожал плечами.
—Опыта отдавать приказы слугам у нее хватает, кем бы она ни была. И образованна либо здорово умеет подражать тем, кто образован.
Чувство юмора оставило Конни.
—Будь я проклят, это проливает на дело новый свет, Хок.
—Черта с два. Не я надел на нее эти штаны. И черт возьми, кто же она, по-твоему? Портовая шлюха? — Молчание Конни было красноречивее ответа, что вызвало у Джеймса короткий смешок. — Ладно, Конни, брось ты это свое благородство. Тебе оно идет так же мало, как мне. Хитрая нахалочка может оказаться чертовой принцессой, будь я неладен, однако покамест это юнга — до тех пор, пока я не приму иного решения. Она выбрала для себя эту роль, и я дам ей возможность доиграть ее до конца.
—И как долго она будет ее играть?
—Так долго, сколько я смогу это выдерживать. — А затем, глядя, как шотландец выпускает из рук свою жертву, добавил: — Гореть мне в аду, ни одного приличного удара! Уж я бы...
—Переломал ему кости, я знаю, — вздохнул Конни. — Сдается мне, ты принимаешь все это слишком близко к сердцу.
—Вовсе нет. Никто при мне не может безнаказанно ударить женщину.
—Это что, новое убеждение, которое ты усвоил после того, как мы отплыли от берега? Послушай-ка, друг мой Джейми, — добавил он умиротворяющим тоном, когда Джеймс обернулся к нему лицом. — Отчего бы тебе не сберечь эти свои убийственные взгляды для членов команды, они могут принести кое-какую... Ну, хорошо, — постарался он кое-как замять разговор, когда Джеймс сделал шаг к нему. — Беру все свои слова назад. Ты чертовски отличный защитник всей женской части человечества.
—Так далеко я не стал бы заходить.
Как только лицо его друга утратило угрожающее выражение, к Конни вернулось хорошее настроение.
—Да и я бы, если бы ты так чертовски обидчив не был сегодня.
—Обидчив? Я? И это всего лишь из-за того, что я хотел бы наказать человека, избившего женщину?
—Вижу, что мне приходится вновь обращать твое внимание на некоторые мелкие детали, например на то, что Тиддлз понятия не имел, что женщину ударил.
—К делу отношения не имеет, однако мысль ясна. Тогда уж надо говорить о человеке, избившем ребенка. Отвратны оба. Прежде чем ты попытаешься новую ловушку расставить, скажи-ка мне, а что, если бы этот субъект оказался половчее Макдонелла и отшвырнул его в сторону?
Конни был вынужден уступить:
—Он бы тогда, наверное, двинулся бы дальше мимо него.
—Ну вот. Теперь, когда ты отмел все предпочтительные формы наказания для этого бандита, а шотландец меня разочаровал, и еще как, ограничившись предупреждением...
—Мне кажется, это заслуга девчонки.
—И снова это не имеет отношения к делу. Ее желания учитывать не следует. Короче, когда я в следующий раз наткнусь на мистера Тиддлза, лучше бы, чтобы у него в руках оказался требник.
Джеймс имел в виду не книгу с религиозными текстами, а мягкий камень, привязываемый к ладоням и коленям для чистки тех частей палубы, где слишком тесно орудовать крупными кусками песчаника. После того как палубу обливали водой, а еще лучше во время дождя, чтобы не приходилось носить воду, всю ее поверхность засыпали песком и после этого с помощью веревок начинали протаскивать по ней взад-вперед специальный крупный кусок песчаника, нижняя сторона которого была отполирована от частого употребления. Необходимость делать это вручную, стоя на четвереньках была одной из самых неприятных
