станем возражать, хорошо представляла чувства, которые мы питаем именно к этой стране, и все же ты отправилась туда.
Дрю уже наслушался достаточно. Видя, как плечи Джорджины буквально опускаются под тяжестью вины, он дал волю своим инстинктам защитника и произнес резким тоном:
—Ты высказал свое отношение, Клинтон, однако Джорджина и так слишком много настрадалась. И взваливать на нее еще и твои проблемы — это уже чересчур.
—В чем она нуждается, так это в хорошей порке! — взялся за свое Уоррен. — И если этим не займется Клинтон, то, черт меня подери, если это не сделаю я!
—Она немного вышла из этого возраста. Ты так не считаешь? — требовательно произнес Дрю, не вспоминая, что он также выражал подобное намеренное при их встрече на Ямайке.
—Женщин пороть никогда не поздно.
Мысленные картины, порожденные этим раздраженным заключением, заставили Дрю ухмыльнуться, Бойда хмыкнуть, а Клинтона закатить глаза. На миг они даже запамятовали, что с ними в комнате находится Джорджина. Однако сидя и слушая эту нелепицу, она уже не ощущала прежнего страха, нет, она как бы вся ощетинилась, готовая, если понадобится, метнуть, как обещала, вазу Уоррену в голову.
Слова, произнесенные затем Дрю, не слишком-то хорошо характеризовали его:
—Женщин — да, но все же сестры относятся к другой категории. А что все-таки тебя так обозлило?
Поскольку Уоррен отвечать на это отказался, за него это сделал Бойд:
—Он вчера только бросил якорь, но, услышав от нас о том, что она учинила, тут же подготовил свой корабль, чтобы отплыть уже сегодня днем в Англию.
Ошеломленная этим, Джорджина аж вздрогнула.
—Уоррен, ты и вправду собирался отправиться за мной?
Небольшой шрам на его левой щеке слегка задергался. По всей видимости, ему бы не хотелось, чтобы всем становилось известно: его беспокойство о ней было не меньшим, если не большим, чем у других. Ей, как и Дрю, он отвечать не желал.
Но ответ и не был ей так уж необходим.
—Но, Уоррен Эндерсон, это было бы самым чудесным, что ты когда-либо собирался сделать для меня.
—О, дьявол, — простонал он.
—Ну, не смущайся, — улыбнулась она. — Никто, кроме членов семьи не узнает, что ты не столь холоден и жестокосердечен, каким ты хотел бы выглядеть.
—Живого места на тебе не оставлю, это я тебе, Джорджина, обещаю.
Всерьез эту угрозу она не восприняла, возможно, из-за того, что высказана та была без прежнего пыла. Просто мягко улыбнулась ему, тем самым говоря, что и она его тоже любит.
Однако в наступившей тишине Бойд потребовал, хотя и несколько запоздало, объяснений от Дрю:
—Что за чертовщину ты там нес, что ей, мол, довелось настрадаться?
—Разыскала своего Малколма, от этого ей сделалось еще хуже.
—То есть?
—Но ведь вы его здесь не видите. Не так ли?
—Ты имеешь в виду, что он в жены ее брать не захотел? — с недоверием воскликнул Бойд.
—Хуже, — фыркнул Дрю. — Он на другой женился, примерно пять лет назад.
—Как, этот...
—..позорник...
—...сукин сын!
Джорджина даже зажмурилась от этого взрыва ярости, на сей раз в ее защиту. Подобного она не ожидала, хотя и должна была бы, зная, что все они — ее верные защитники. Можно только попытаться вообразить, что они наговорят о Джеймсе, когда наступит время главной исповеди. Мысль об этом ей была невыносима.
Они все еще продолжали по-своему демонстрировать ей сочувствие, выражаясь образно и цветисто, когда в комнату вошел средний брат.
—Не могу в это поверить, — проговорил он, когда все с удивлением обернулись к нему. — Все мы пятеро одновременно дома. Гореть мне в геенне огненной, если я ошибусь, но по крайности десять лет прошло, как случалось такое.
—Томас! — воскликнул Клинтон.
—Какого черта, Том, ты, должно быть, прямо вслед за мной подошел к причалу, — сказал Дрю.
—Вроде того, — хмыкнул он. —
Сердится ли она? Да она мгновенно пришла в неистовство. Как это было на него похоже — немного потрафить ее чувствам, чтобы все ощутили; теперь, после его возвращения домой, все вокруг будет прекрасно и замечательно,
—Мою поездку? — Она обошла стол, все еще с вазой под мышкой, хотя в своей ярости и не замечая этого. — Я вовсе не хотела ехать в Англию, Томас. Просила, чтобы ты туда съездил. Умоляла, чтобы ты туда отправился и разузнал все, что мне было нужно. Но ты ведь не выполнил моей просьбы, а? Мои мелкие заботы были для тебя не столь важны, чтобы из-за них изменять свои планы.
—Успокойся, Джорджи, — умиротворяюще проговорил он в ответ. — Я готов отбыть туда сейчас и буду рад, если ты последуешь со мной.
— Она уже побывала, — сухо проинформировал его Дрю.
— Где побывала?
— В Англии. И вернулась назад.
—Какого дьявола. — Зеленоватые глаза Томаса вперились в Джорджину, он был явно расстроен. — Джорджи, не могла же ты повести себя настолько глупо, чтобы...
—Не могла? — резко оборвала она его, однако неожиданно для нее глаза ее наполнились слезами. — По твоей милости я... я... я здесь!
Швырнув в него вазой, она бросилась вон из комнаты, сгорая от стыда, что вновь льет слезы из-за бессердечного англичанина по фамилии Мэлори. За ее спиной вспыхнула ужасная кутерьма, слез ее никто не заметил.
Брошенную ею вазу Томас на лету поймал, однако прежде ему в ноги метнулись четверо зрелых мужчин в надежде подхватить вазу, если это не удастся Томасу.
28
Стоя у поручней, Джеймс с нетерпением поджидал, когда наконец к борту судна подойдет ялик, в конце концов, появившийся в поле зрения. Три дня он ждал его в этой бухточке у берегов штата Коннектикут. Знал бы он, что у Арти и Генри столько времени займет сбор нужной ему информации, он бы сам отправился на берег.
Вчера он уже почти на это решился. Однако Конни спокойно обратил его внимание на то, что его нынешнее состояние может лишь усугубить ситуацию: если из-за одного того, что от него разит принадлежностью к британской знати, из-за свойственной ему манеры говорить снисходительно, американцы не закроют рот на замок, то его состояние может вызвать у них недоверие или даже враждебность. Джеймс возразил относительно снисходительной манеры. В ответ Конни просто рассмеялся. Доводы его все равно перевешивали.
Здешние воды Джеймсу были совершенно не знакомы, однако он принял решение не входить в порт за преследуемым им судном, дабы преждевременно не извещать Джорджину о своем появлении. Он пришел
