же самый супчик у меня!
– Да, парень, – тяжело вздохнул Ричи, – это была твоя роковая ошибка. Она что-то придумывала, готовила, у нее, скорее всего, были просто сумасшедшие планы. Линда хотела почувствовать, что нужна тебе. Что ты сказал ей тогда?
– Что не могу найти свою машину…
– Тебе что, не на чем было доехать? Ты старый немощный дед? Надо было прыгнуть на велосипед, поставить рекорд скорости и примчаться к ней. Вызвать такси, наконец! И что она ответила тебе?
– То же, что сказал сейчас ты!
– То же самое?
– Ну да!
– И ты еще удивляешься?
– Я хотел на ней жениться, правда, Ричи, не смейся. Я уже все это хорошо представлял себе. Предложение руки и сердца на берегу реки, шампанское, ночь любви…
– А о ней ты не подумал!
– О ком?
– О ночи любви, парень! Ну и глупец же ты! Из ничего не возникает ничего!
– У меня есть книга о женской психологии. В ней написано, что женщин иногда надо отпускать на свободу. И будто в них всегда сидит страх потерять то, что они имеют. Так что же случилось?
Принесли новую порцию пива.
– Что случилось, ты видишь уже сейчас, мой дорогой. Что касается свободы, Линда хорошо поняла, но что касается страха потери, про это она, видимо, забыла прочитать!
– Ты считаешь меня дураком? – Эти слова Дирк произнес так громко, что люди, сидящие за соседним столиком, обернулись.
– Мне жаль, но ты сам похоронил свою любовь! А вот то, что гробовщиком стал Гюнтер, не укладывается в моей голове! – Ричи потер лоб. – Он и Линда – нечто несовместимое!
– Я бы с удовольствием отвесил ему хорошую оплеуху!
– Гюнтер сильнее тебя!
– Я думал, ты мне друг!
Ричи наморщил лоб.
– Мы придумаем что-нибудь вместе. Надеюсь, что-то придет в голову. Но сначала я должен поесть!
Следующая неделя началась в Рёмерсфельде безоблачным небом и небывалым всплеском деловой активности. Гюнтеру пришлось провести предыдущую ночь дома, потому что там висели его костюмы, лежали выглаженные рубашки, стояли начищенные ботинки. Все это необходимо ему для очередного рабочего дня в связи с предстоящей встречей с банковскими работниками по поводу продажи недвижимости акционерному обществу в Лихтенштейне. Он ночевал в гостевой комнате, чтобы показать Марион установленную между ними границу, но когда утром начал искать в своем платяном шкафу бело-голубую рубашку для только что подготовленного костюма, почему-то не нашел ее.
– Марион, а где мои рубашки?
– Где они должны быть? – ответила Марион, проходя мимо него в ночной сорочке.
Такого еще никогда не было в их доме.
– Ну, здесь-то их нет! – бросил он ей вслед.
– Как же так? – лениво осведомилась она и, потягиваясь, пригладила свои взлохмаченные после сна волосы. – Уж не думаешь ли ты, что рубашки могут летать?
– Что значат твои слова?
– Ну, например, из корзины с грязным бельем по маршруту стиральная машина – гладильная доска – платяной шкаф. Я иду снова в постель. Ты знаешь, где кофе.
С этими словами она исчезла в спальне.
Взбешенный Гюнтер схватил другую рубашку. Марион еще пожалеет об этом. И первый камень в основание своей мести он заложит уже через несколько часов.
Едва Гюнтер вышел за порог, Марион начала двигаться по дому с быстротой молнии. Она направилась в душ, высушила феном волосы, зачесала их назад, надела удобное легкое платье, туфли на низких каблуках. Собрав вес документы, которые удалось найти, и записи того, что она вспомнила, Марион поехала к Анне Кель. Возле одной из пекарен она остановила машину и купила несколько свежих круассанов. Марион видела у Анны кофеварку. Значит, следует что-то принести с собой для спокойной беседы за чашкой кофе.
А Моника в офисе обсуждала с сыном предстоящие на этой неделе встречи, договоры и стратегические планы на ближайшее будущее.
– Что с тобой? – внезапно спросила она Ричи.
– Со мной? А что такое? – Он невинно посмотрел на мать своими голубыми глазами.
– Ну-ка рассказывай!
– Мать, перестань! Это не связано ни с тобой, ни с нашим бизнесом. Это действительно мои личные проблемы.
