Рейли пожал плечами.
— Ладно, может, кое-что я и заметил.
— Слава богу! Дышит! Он живой! — Напарник позаимствовал интонации из фильма про Франкенштейна. — Надеюсь, тебе известно, что она не замужем?
— Вроде бы…
Рейли усиленно внушал себе, что ему это не интересно. Как раз этим утром он прочитал протокол ее беседы с Амелией Гейнс, а потом попросил одного из аналитиков поискать в сведениях о внутренних экстремистских группировках любые упоминания тамплиеров.
Апаро поглядывал на него. Этот-то его знает, от него ничего не скроешь. И он не упустит случая подколоть.
— Не знаю, не знаю, только если б за мной приударила такая малышка, я бы своего не упустил.
— Ты женат.
— Ну, помечтать-то можно?
Они свернули с Четыреста пятой и двигались к выезду из Куинса. Адрес в досье Петровича устарел, но хозяин квартиры знал, где он теперь работает. Конюшня располагалась недалеко, и Рейли, сверившись с картой, задал Апаро направление, после чего, понимая, что тот все равно не отвяжется, неохотно вернулся к разговору.
— И вовсе она за мной не приударила.
— Ну еще бы. Просто ответственная гражданка, обеспокоенная судьбой сограждан. — Он повертел головой. — Не понимаю. Ты холостяк, и не так уж страшен, если смотреть прищурившись. Не замечал, чтобы от тебя пахло. И еще… понимаешь, нам, женатикам, нужны такие ребятки, как ты. Вы обязаны за нас отдуваться, а ты, видишь ли, подводишь команду.
Рейли было нечего возразить. Он уже не помнил, когда у него были продолжительные отношения с женщиной, а кроме того, хотя ему в голову не пришло бы сознаться Апаро, но в душе он признавал, что его тянет к Тесс. Но он понимал, что Тесс Чайкин, как и Амалия Гейнс, не из тех, с кем можно завести легкую интрижку, и это хорошо, потому что он сам не сторонник легких интрижек. Потому-то он и оставался один. Парадокс: если женщина не захватывала его целиком, он ее не замечал. А если в ней было что-то, что проникало к нему в душу, рано или поздно случившееся с отцом всплывало в памяти, и страх заставлял его обрывать чуть наладившиеся отношения.
«Ты не смеешь никого к себе привязывать. То же может случиться и с тобой».
Рейли смотрел прямо перед собой и первым заметил дым, а потом впереди появились две пожарные машины. Напарник достал мигалку, пристроил ее на крышу, а Рейли включил сирену и надавил педаль газа. Очень скоро они нырнули в сутолоку машин, пробивая путь сквозь плотную пробку автомобилей.
Свернув на стоянку у конюшен, Рейли увидел, что, кроме пожарных, здесь были два черно-белых автомобиля и «скорая». Отъехав подальше от входа, он остановил машину рядом с полицейскими и, на ходу доставая значок, пошел к месту действия. Кто-то в форме загородил им дорогу, расставив руки, но, увидев значки, отступил в сторону.
Пожар почти потушили, и в воздухе стоял густой запах горелого дерева. Спотыкаясь о пожарные шланги, трое или четверо мужчин, — конюхи, судя по одежде, — ловили перепуганных лошадей. Увидев их издали, навстречу шагнул мрачный человек в угольно-черном дождевике.
Рейли назвался, представил Апаро. Сержант Миллиган взглянул на них без особого восторга.
— Только не говорите, — саркастически усмехнулся он, — что вы просто мимо проезжали.
Рейли кивнул в сторону обгоревшей конюшни.
— Бранко Петрович, — просто сказал он.
Миллиган передернул плечами и повел их в конюшню, к телу, над которым склонились двое фельдшеров. У стены стояли свернутые носилки.
Рейли глянул на них, затем на Миллигана, который мгновенно ухватил намек: есть подозрение, что это не несчастный случай, а убийство.
— Что известно? — спросил Рейли.
Миллиган склонился к почерневшему телу, лежавшему среди обугленных бревен.
— Может, вы мне скажете? Я-то думал, простой случай.
Рейли заглянул ему через плечо. Трудно было отличить закопченную кожу от свернувшейся крови, смешанной с золой и водой пожарных шлангов. Мрачное зрелище усугубляла оторванная левая кисть, лежавшая рядом с телом. Рейли нахмурился. В том, что было некогда Бранко Петровичем, с трудом можно было узнать человека.
— Почему вы уверены, что это он? — спросил Рейли.
Миллиган пальцем указал на лоб мертвеца. Повреждений хватало, но среди них Рейли без труда различил глубокий старый шрам.
— Лошадь копытом ударила, много лет назад. Еще на службе. Он даже гордился — остался жив после такого.
Рейли заметил, что молодая лаборантка, темноволосая девушка лет двадцати, хочет что-то сказать. Он поймал ее взгляд.
— Нашли что-нибудь?
— Не положено говорить до экспертизы, но, похоже, кто-то его очень не взлюбил. Вторая кисть совсем обгорела, но эта, видите… — она указала на оторванную руку, — заметны ссадины. Он был привязан, — она указала на дверной проем, — к косякам за обе руки. Его как будто распяли в дверях.
Апаро поморщился, вообразив эту картину:
— Вы хотите сказать, что кто-то намеренно растоптал его лошадьми?
— Скорее, разорвал, — буркнул Рейли.
Поблагодарив медиков, он вместе с Миллиганом и Апаро отошел в сторону.
— Зачем вам, ребята, понадобился Петрович? — спросил Миллиган.
Рейли рассматривал лошадей.
— До нашего появления вам не приходило в голову, что кто-то мог желать ему смерти?
Миллиган повернулся к обугленному почерневшему остову конюшни.
— Не сказал бы. Правда, место такое. Лошадками многие интересуются, а учитывая его прошлое… Но нет, ничего особенного. А вы что думаете?
Он внимательно выслушал сообщение Рейли о связи между Петровичем и Уолдроном, об участии обоих в налете на Метрополитен.
— Я займусь этим делом в первую очередь, — пообещал он Рейли. — Вызову экспертов, скажу пожарным, чтобы сегодня же проверили на признаки поджога. Проведем вскрытие.
Рейли с Апаро возвращались к машине, когда заморосил мелкий дождик.
— Кто-то обрубает все концы, — сказал Апаро.
— Похоже на то. Надо потребовать, чтобы Уолдрону провели повторную экспертизу.
— Если так оно и есть, нам надо постараться первыми добраться до оставшихся в живых двух всадников.
Рейли долго рассматривал потемневшее небо, прежде чем обернуться к напарнику.
— До двух или только до одного, — задумчиво произнес он, — если убивает последний из четверых.
ГЛАВА 26
Он разбирал древние манускрипты, пока не разболелись глаза. Тогда он снял очки и осторожно протер глаза влажным полотенцем.
Сколько же он так просидел? Утро сейчас или ночь? С тех пор, как он вернулся домой после конного штурма Метрополитен, он потерял счет времени.
Журналисты, эта стая полуграмотных неумех, вероятно, сочли дело грабежом или налетом. Даже лучшим из них не постичь хода его мысли, а ведь для него это просто очередной научный эксперимент.
