потребовать, чтобы она переехала к нему в Лос-Анджелес и жила там постоянно. Ей придется все бросить, она все потеряет, все – даже самоуважение. Нет, Лорелея поклялась, что больше это с ней не случится. Пока подобные мысли мелькали у нее в голове, Дэниел продолжал разговор с Джорджем Толливером.
– Так что скажете, мистер Толливер, берете меня?
Дэниел терпеть не мог быть назойливым, но для него было важно получить эту работу. Положение складывалось щекотливое. Толливеру предстояло решить – выполнить желание жены или сына. Его взгляд перебегал с Дэниела на Марка и обратно.
– Знаете, сэр, – решился Дэниел, – участие в книге Лори очень много значило бы для моей репутации в дальнейшем при поступлении на работу. Вот вы, например, кого бы предпочли взять – человека, который иллюстрировал бестселлер, или парня, который только и умеет, что носить дикую кошку на спине?
Джордж рассмеялся, представив себе эту картину, потом нагнулся к жене и вполголоса заговорил с ней.
Лорелея с удивлением думала о том, что Дэн принадлежит к числу людей, которые умеют смеяться над собой. При всем свойственном ему чувстве юмора Марк на это был неспособен.
Между тем Марк снова включился в разговор.
– Послушайте, Дэн, – стал он уговаривать, – Лори благодарна за ваше предложение, но, право же, это непрактично. Вы живете в Лос-Анджелесе, расходы на переезды и счет в отеле в Сан-Диего за неделю или две превысят то, что вы заработаете.
– А он может жить у нас, – сказала Сюзан и рассмеялась, когда и Марк и Лорелея сердито взглянули на нее.
– Благодарю вас от всего сердца, – сказал Дэниел, низко кланяясь своей будущей хозяйке.
– Но я хочу сделать эти иллюстрации, – протестовал Марк.
Он ведет себя как ребенок, подумала Лорелея, стараясь скрыть улыбку.
– Ну, мы придумали с тобой самый лучший вариант, Джейн, – заявил Джордж после консультации с женой.
Все повернулись к нему. Джордж откашлялся и обратился к сыну:
– Марк, подожди минуту. Мы с мамой придумали план, который устроит всех. Почему бы вам обоим, и тебе, и Дэну, не сопровождать Лори, делая зарисовки и фотографии, что где больше подходит. А я выберу лучшие из того и другого. Я хорошо заплачу вам обоим за эту работу и оплачу ваши расходы.
Ну, это уж слишком, подумала Лорелея. Самое время мне вмешаться и остановить это дело… и немедленно.
– Дядя Джордж, спасибо вам огромное за ваше предложение, – сказала она сладким голосом, – но, право же, в этом нет необходимости. Я договорюсь с фотоагентством, они дадут мне снимки наиболее известных садов и парков.
– Нет, дорогая, я так не думаю. Стандартные фотографии могут быть прекрасно выполнены, но мне хочется украсить твою книгу чем-нибудь уникальным – гравюрами или акварелями. Я уверен, что Дэниел сделает это хорошо. Что касается фотографий, ты же знаешь, что Марк много лет работает с камерой. Он вполне может предоставить свой талант в твое распоряжение. Помни, книга должна быть очень высокого качества, в противном случае ее вообще лучше не издавать.
Лорелее казалось, что все ее планы на ближайшее время – спокойно закончить книгу, починить разбрызгиватель в оранжерее, съездить поговорить в колледж, – все рухнуло. По голосу Толливера она поняла, что это его окончательное решение. И все из-за этих двух красавцев! Она стиснула зубы и жалобно спросила:
– Боюсь, у меня нет другого выбора, да, дядя Джордж?
– Ну зачем ты так, Лори, – сказал он мягко. – Я хочу сделать так, чтобы все были довольны. Наше издательство хочет гордиться твоей книгой и как следует заработать на ней.
– Сообщи нам окончательное решение завтра, Лори, – ласково сказала Шарлотта Хант. – Нам с твоим отцом надо ехать домой. Он должен накормить и прогулять Чарли, а я хочу прилечь.
– Мама, хочешь, я поеду и помогу тебе? – с беспокойством спросила Лорелея.
– Не беспокойся, дорогая, все будет в порядке. Ближайшие месяцы мне надо побольше отдыхать, вот и все. Той отец не устает об этом напоминать своим громовым голосом. Думаю, он так пугал молодых морячков на своей подлодке, – засмеялась она, похлопав мужа по руке.
– А что остается старому морскому волку в отставке? Командовать женой и заботиться о ее любимцах.
– Почему бы тебе не начать писать воспоминания? – предложил Джордж Толливер. – Не так уж много людей, которые и во Второй мировой войне участвовали, и сражались в Корее и во Вьетнаме, не говоря уж о том, что ты много лет преподавал в школе для подводников. Ты мог бы назвать свои воспоминания… ну что-нибудь вроде «Исповедь командира подводной лодки: как я уцелел».
– Не думаю, чтобы это название пользовалось успехом, – сухо сказала Джейн Толливер. – Но кроме шуток, Шарлотта, может, стоит Патрику всерьез заняться мемуарами? Ведь он рассказывал нам столько интересных случаев. А на первое время, пока он будет очень занят, я бы устроила тебя на несколько недель на один из ближайших курортов, и сама бы с тобой поехала. Недавно открылся новый санаторий, говорят, замечательный. Там не только диета и обычные процедуры, а еще и программа косметической хирургии. Мы с тобой могли бы подправить себя в разных местах. Ну как?
– Опять ты со своими курортами, Джейн. Держу пари, перепробовала все вокруг Сан-Диего. Но звучит соблазнительно. – Шарлотта задумалась. – Может, они смогут что-нибудь сделать с молнией на моей груди?
– У вас молния на груди? – вырвалось у Дэниела, и он покраснел до корней волос.
Шарлотта потрепала его по горящей щеке.
– Да, дорогой, но не настоящая, конечно. У меня была операция на сердце. Закрывая разрез, они используют теперь металлические скрепки, вместо того чтобы зашивать. Это выглядит как гигантская молния.
– Не волнуйся, дорогая, – вмешался Патрик, – со временем это станет менее заметно. Я согласен с Джейн, хорошо бы тебе побыть в санатории. Но категорически возражаю, чтобы ты делала что-нибудь с собой, я и так тебя люблю.
Глава 8
Пикник окончился.
Попрощавшись с родителями, Лорелея осталась помочь Сюзан с уборкой.
– Не помню другого такого напряженного дня, – призналась Лорелея сестре. – Я все время нервничала по разным поводам. – Они стояли в бельевой, разбирая и складывая гору полотенец, вынутых из сушки.
– Да-да, вполне тебя понимаю! Когда двое самых интересных мужчин в округе соперничают и стараются заслужить твое расположение, это, конечно, очень трудно выдержать! Знаешь, я чувствую себя такой старой, когда думаю, что со мной этого уже никогда не будет. Да что я говорю! Со мной никогда такого и не было.
Лорелея не могла не засмеяться. Но потом ее лицо снова стало серьезным.
– Знаешь, мне это совсем не льстит. Я чувствую себя словно выжатой. Кто бы мог подумать, что такие цивилизованные люди будут вести себя, как пещерные обитатели, дерущиеся за кость? Конечно, Дэниела я почти не знаю, но Марк, Марк… Я никогда не видела его таким.
Сюзан покачала головой.
– Про Дэниела ничего не скажу, но Марк явно думает, что влюблен в тебя, может быть, из-за того, что ты олицетворяешь для него.
– Не понимаю, Сюзан. Что я олицетворяю?
– Мне кажется, Марк проходит через очередной жизненный кризис. Он устал от той жизни, которую ведет, от всех своих женщин. А ты напоминаешь ему его юность, возможность семейного счастья, стабильности.
