– Конечно иди, малышка, – пробормотал он. – И мне не требуется никаких объяснений.
Мэлди решила не расслабляться и не позволить той легкости, с которой удалось сбежать из-под замка, вскружить ей голову. Путь до главных ворот показался девушке бесконечным. Если бы кому-нибудь вздумалось завязать с ней разговор или, не дай бог, кто-то раньше времени обнаружил бы Дженни, то беглянке ни за что не удалось бы добраться до них. С каждым пройденным шагом, Мэлди все настойчивее молила небеса о том, чтобы не столкнуться с Балфуром, Джеймсом или тем, кто близко знал Дженни.
Достигнув наконец ворот, Мэлди уже едва сдерживала желание пуститься наутек. Но подобный поступок, безусловно, привлек бы ненужное внимание. Краем глаза девушка заметила Балфура и Джеймса, обсуждавших что-то у конюшен, и все-таки решила рискнуть и немного прибавила шагу. Только удалившись от высоких стен Донкойла на несколько ярдов, она облегченно выдохнула, осознав, что до этого момента почти не дышала. Все ее тело покрылось испариной и вовсе не потому, что в этот теплый, солнечный день пришлось закутаться в плотный темный плащ. Она не удивилась, что чувствовала себя совершенно измученной. Придерживая полы плаща, чтобы ткань плотнее прилегала к телу, девушка ускорила шаг. До тех пор пока она не достигнет края деревни, вероятность разоблачения была довольно высока.
Едва ступив под густую тень деревьев, росших на опушке леса, вплотную подступавшего к деревне, Мэлди сбросила плащ. Она позволила себе краткую передышку и обмакнула льняной плат в освежающую прохладу вод лесного ручья, чтобы отереть пот с лица. Так как сейчас было уже далеко за полдень, Мэлди понимала, что ей никак не добраться до Дублинна до заката. А это означало, что ночь ей придется провести в лесу. Подобный исход страшил ее намного меньше, чем понимание того, что Балфур может снарядить за ней погоню. К тому же Мэлди сомневалась, что ей удастся хорошо выспаться. Она или будет до утра прислушиваться к каждому шороху, или проведет всю ночь в попытках скрыться от преследователей.
– Но стоит мне оказаться за стенами Дублинна, как я стану недосягаема для Балфура, – задумчиво проговорила она и иронично скривилась: – Вот только там мне придется прикрывать свою спину уже от людей Битона. Я точно сошла с ума, раз рассчитываю на успех.
Она, снова чертыхнувшись, тяжело опустилась на землю и растянулась на спине, искренне наслаждаясь лесной прохладой и свежестью ароматных трав. На мгновение Мэлди поверила, что находится в относительной безопасности. Она решила немного передохнуть и еще раз хорошенько все обдумать. Самое разумное, что она могла сделать, – убраться как можно дальше как от Донкойла с Балфуром, так и от Дублинна с Битоном. Но сколько бы раз Мэлди ни твердила себе этого, она прекрасно сознавала, что совершенно не склонна прислушиваться к голосу разума.
С некоторых пор для Мэлди стало жизненно необходимо доказать свою невиновность Балфуру. Она не знала, что здесь играло главную роль: гордость или всепоглощающая любовь. Но какое бы чувство ни толкало девушку на это безумство, она понимала, что не сможет уехать, пока все не решится. Или же она, освободив Эрика, передаст его Мюрреям, тем самым доказав свою невиновность, или же ее смерть от руки Битона – в том случае, если ее все-таки поймают, – покажет Мюрреям всю несостоятельность их обвинений.
Хотя существовала еще одна причина, по которой девушка собиралась довести до конца свою кампанию. Эрик вполне мог оказаться ее сводным братом. А если он приходится ей кровным родственником, то попытаться спасти его – святой долг. К тому же Мэлди испытывала настоятельную потребность увидеть правду собственными глазами. Если же она сейчас сбежит, то так и не избавится от сомнений.
Мэлди решительно поднялась и отряхнула одежду. Понятно, что внимать голосу разума она не собирается. Значит, предстоит долгий путь в Дублинн. Так как ворота замка закроются задолго до того, как Мэлди сумеет до них добраться, это ставило ее перед выбором: либо она сегодня ляжет спать на голой земле и будет молиться, чтобы ночью не пошел ливень или не ударили заморозки, либо попросится на ночлег в крошечную хижину мягкосердечных пожилых супругов, которые уже однажды приютили ее и, возможно, не откажут ей в этом и теперь. Мэлди решила попытать счастья у пожилой пары, хотя и корила себя за то, что снова собирается использовать их в своих целях.
Мэлди внезапно пришло в голову, что ее жизнь стала чересчур сложна с тех самых пор, как она попала в Донкойл. Она покинула могилу матери с твердым решением отправиться в Дублинн и прикончить Уильяма Битона. Теперь же Мюрреи подозревали ее в пособничестве тому самому человеку, которого она жаждала убить, причем один из братьев был тайно влюблен в нее, второй являлся ее возлюбленным, а юноша, которого все так отчаянно пытались вырвать из лап Битона, мог оказаться ее сводным братом. Если бы еще недавно кто-то рассказал ей все это, то Мэлди ни за что бы не поверила.
Пока она пробиралась через лесную чащу, мысли снова вернулись к юному Эрику. Ни от кого в Донкойле она не слышала ни одного худого слова о мальчике. Девушка с грустью подумала, будут ли они изливать на него свое восхищение и любовь, если окажется, что он и впрямь сын Битона. Это одна из тех тайн, которым лучше оставаться нераскрытыми и уйти на тот свет вместе со всеми, кто их знал. К сожалению, Мэлди и есть та причина, по которой эта тайна скоро раскроется. Балфур видел родимое пятно у нее на спине и уже очень скоро поймет, что она дочь Битона, а затем выяснит правду и о мальчике, которого в течение многих лет называл братом. Мэлди со злостью подумала, что Битон воистину обладал талантом разрушать чужие судьбы. Она поклялась, что если Эрик станет изгоем, отвергнутым как Битоном, так и Мюрреями, то она заберет его с собой. Это самое малое, что она могла для него сделать, чтобы загладить вину за то, что по неосторожности разрушила его жизнь, к тому же Мэлди была совсем не против вновь обрести семью.
Мэлди вдруг пришло в голову, что она больше не испытывает дикого желания лишить Битона жизни. Однако она решила, что жгучая ненависть все же еще жива в ее сердце, поскольку мать готовила дочь к акту отмщения с самого рождения. И вероятно, эта ненависть могла бы захлестнуть девушку с головой, но с некоторых пор намерение отплатить Битону вовсе не являлось единственным, что занимало все ее мысли и чувства. Даже теперь, направляясь прямо в волчье логово, она не думала о мести. Лишь Балфур да напуганный мальчик по имени Эрик занимали ее разум. Она сочла несколько странным, что думать о Балфуре, нанесшем ей столь сильную обиду, намного приятнее, чем о заслуженной, хотя и запоздалой, расплате.
– Отлично, может, судьба наконец-то мне улыбнется, – пробормотала она, перелезая через поросший мхом толстый ствол поваленного дерева. – Глядишь, я не только освобожу Эрика, доказав свою невиновность, но и сумею избавить землю от мерзкого Уильяма Битона. – Она недовольно скривилась и тихонько выругалась, когда, зацепившись подолом юбки за острый сучок, проделала в ткани небольшую дырку. – И все, что для этого надо сделать, – добраться до Дублинна целой и невредимой.
Глава 13
– Где она? – взревел Балфур и выругался так, что лежащую на постели девичью фигурку сотрясла крупная дрожь, а испуганное личико по цвету сравнялось с белоснежной льняной простыней.
Он даже предположить не мог, что Мэлди удастся сбежать буквально из-под носа, однако ей это удалось. Балфур принес ужин, намереваясь еще раз склонить упрямицу к откровенному разговору, хотя в глубине души сознавал, что просто снова хотел повидать ее. Полученное от стражника известие, что Мэлди заболела, встревожило Балфура. А когда охранник, отпирая дверь, еще и пожаловался, что Дженни, отправившаяся за необходимыми для лечения вещами, слишком уж задерживается, беспокойство Балфура переросло в тревогу. Попав в комнату, мужчина пришел в ярость – хотя и не слишком удивился, – обнаружив там только Дженни в полуобморочном состоянии, которая, обхватив голову руками, сидела на постели, раскачиваясь взад-вперед. В бешенстве он прорычал ругательство в адрес опешившего стража, затем зычным окриком призвал к себе Джеймса, после чего обрушился с гневным ревом на несчастное, съежившееся от страха создание. Поняв, что еще чуть-чуть и последние остатки спокойствия будут утрачены, Балфур махнул рукой в сторону кровати, подзывая появившегося в дверях Джеймса.
– Черт, я перепугаю это бедное дитя до смерти, – бросил он в сердцах, отходя от постели и уступая свое место Джеймсу. – Осмотри ее и успокой, может, нам и удастся что-нибудь разузнать.
– Угу. А пока возьми себя в руки, – согласно кивая, проговорил Джеймс и осторожно наклонил голову девочки, чтобы оценить последствия удара.
