Джеймс приглушенно чертыхнулся и с минуту обдумывал услышанное, вышагивая вдоль стены, бормоча что-то себе под нос и одновременно потирая подбородок.
– То есть ты хочешь сказать, что, воспользовавшись подвернувшимся случаем, наши люди могли бы проникнуть в Дублинн или по крайней мере в деревню и на призамковые земли, не вызвав у Битона подозрений?
– Значит, ты согласен, что моя задумка неплоха и заслуживает того, чтобы поразмыслить над ней как следует? Ведь чтобы осуществить наш план, надо пробраться во вражеский стан.
– О да. И эта идея куда лучше нашего старого плана. А теперь пора отправляться, чтобы с божьей помощью постараться отыскать и перехватить нашу беглянку. Ведь твоя новая затея сработает еще лучше, если Мэлди так и не сумеет добраться до Дублинна и предупредить Битона о готовящемся нападении. Так у него не будет причин усиливать наблюдение за нами и приводить гарнизон своего замка в боевую готовность.
– Ты нашел ее? – требовательно спросил Найджел, усаживаясь на постели, как только Балфур вошел к нему в комнату.
Балфур налил кружку сидра и, отпив, отрывисто бросил:
– Люди, которых я отправил на поиски, видели ее.
– Что значит – видели?
– Только то, что я сказал. Ее видели, она направлялась прямиком в Дублинн.
– Нет. – Найджел решительно потряс головой. – Нет, я не хочу верить в это.
– Думаешь, я хочу? – рявкнул Балфур, а затем сделал еще один глоток в попытке унять бушующие чувства.
– Ты уже поверил! Или, может, скажешь, что не хотел держать ее под замком?
Балфур вздохнул и покачал головой, присев на краешек кровати Найджела.
– Не могу понять: ты так говоришь потому, что совсем не слушаешь меня или просто не хочешь услышать? Да пойми же, наконец, что я поступил так, как велел долг. Так или иначе, но Битону стал известен наш маленький секрет, а поскольку Гризель к тому времени уже была не в состоянии выболтать хоть что-нибудь, значит, это сделал кто-то другой. А единственным «другим» была наша Мэлди... ну, во всяком случае, она больше всех подпадала под подозрение. Я просто не имею права слепо доверять ей, и неважно, сколь нежные чувства я к ней испытываю. В душе я молюсь, чтобы она оказалась невиновна. Но если все же мои подозрения получат подтверждение, уверяю тебя, что это не доставит мне никакого удовольствия.
– Нет, она не может быть на стороне Битона, – продолжал упираться Найджел.
– Но она шла прямо в Дублинн. Трое моих людей своими глазами видели ее. А остальные отыскали следы, прослеживающие весь ее путь. Она сбежала отсюда и направилась короткой дорогой в Дублинн. Что еще это может значить?
– Я не знаю, – отрывисто бросил Найджел, – но чувствую, что она не имеет никакого отношения к разоблачению нашего осведомителя. В ней слишком много доброты.
– Я тоже так думал.
– Наверняка есть какое-то объяснение. Да, пусть все выглядит так, будто она прислуживает Битону, но мы не знаем, как давно или почему. И пока я не выясню всех причин, ни за что не поверю... нет, я просто отказываюсь верить, что женщина, вытащившая меня с того света, может поступить даже хуже продажной девки.
Слова брата заставили Балфура вздрогнуть, и это притом, что он уже думал об этом сам, когда мужчины, отправленные на поиски, вернулись и рассказали обо всем, что увидели. А было это три часа назад. Все это время он пытался успокоиться и взять себя в руки, чтобы предстать перед Найджелом с дурными вестями. Он не ожидал, что брат проявит такую непреклонность и просто-напросто откажется поверить в случившееся. И это сделало разговор еще более тяжелым, поскольку, слушая яростные возражения, Балфур и сам отчаянно хотел верить в правоту Найджела.
– Я бы и хотел согласиться с тобой, брат, но не думаю, что это было бы мудро. Мне и так тяжело сознавать, каким дураком я себя выставил. И я больше не намерен цепляться за призрачную надежду, чтобы показать себя перед всеми еще большим глупцом.
– Она любит тебя, Балфур. Я уверен в этом.
– Нет. – Он вскочил на ноги и начал вышагивать по комнате.
Боль, охватившая Балфура сейчас, была сродни той, что обожгла его, когда вернувшиеся мужчины рассказали, где они видели Мэлди. Эта боль все еще рвала на части его израненное сердце, словно безжалостный стервятник. Он знал, что если поверит в это, то боль от предательства может полностью уничтожить его. Он не хотел говорить о Мэлди, не хотел допускать даже малейшей возможности, что она все-таки невиновна. Он не хотел даже думать о ней, хотя сомневался, что такое вообще возможно. Одной частью души он истово ненавидел Мэлди, ненавидел за то, что по ее вине выставил себя идиотом, ненавидел за предательство, но особенно за то, что, как мальчишка, влюбился в нее. О да! Он все еще любил ее, но страстно желал запрятать это чувство так глубоко, чтобы оно уже никогда не смогло вырваться обратно и вновь ослепить его.
– Я предпочел бы обсудить предстоящую битву, – произнес он наконец.
– Ты все еще собираешься сражаться? Подожди, позволь сказать. – Найджел поднял руку в упреждающем жесте, когда Балфур начал говорить. – Хотя я и не хочу верить в предательство Мэлди, но наш разговор, по крайней мере, заставил меня увидеть разумность твоих доводов. Ты прав, вероятность предательства действительно есть, и нельзя сбрасывать это со счетов. Если она приспешница Битона, то прямо сейчас наверняка пересказывает ему все наши планы. И если ты выступишь против Битона, то, скорее всего, погубишь и себя, и весь клан в бесполезном сражении, поскольку ему заранее будут известны все твои действия, и он уж точно постарается противостоять им.
– Он готов к тому, что я замышлял раньше, но не к тому, что собираюсь предпринять теперь.
– Есть план?
– Да, и Джеймс считает, что мы вполне можем одержать победу.
– У меня есть еще хоть пара дней, чтобы набраться сил для тяжелой дороги?
– Три. То есть если вести отсчет уже с этого момента, то мы выступаем утром третьего дня. – Балфур слабо улыбнулся, подумав, что он все-таки способен испытывать радость от хитроумного замысла, несмотря на распирающую грудь боль. – Мы собираемся посетить ярмарку, Найджел.
Балфуру понадобился больше часа, чтобы растолковать Найджелу все детали, хотя в конечном итоге неприкрытый энтузиазм брата по поводу их нового плана изрядно его порадовал. Поэтому, направляясь в главный зал, он был уже куда более уверен в успешном исходе дела. Единственным темным облачком, омрачавшим горизонт грядущей победы, являлось то, что Мэлди находилась сейчас где-то в Дублинне. Балфур молил небеса о том, чтобы не повстречать ее там в день сражения. Для всех было бы лучше, если она сбежит куда подальше и никогда больше не вернется.
– Ну что? Найджел, небось, снова не пожелал уверовать в виновность своей спасительницы, – утвердительно заявил Джеймс, когда Балфур уселся подле него и положил себе немного еды.
– Нет, не пожелал. Тебя это удивляет? – спокойно спросил Балфур.
– Не так, как должно было бы. – Джеймс покачал головой. – Хотя я надеялся, что хоть теперь парень проявит благоразумие. Он жутко злится на тебя и никак не может смириться с тем, как ты обошелся с девушкой.
– О, теперь он более чем согласен с предпринятыми мною мерами и, сказать по правде, согласился, что сейчас нам, как никогда, надо соблюдать осторожность и что далеко не всегда следует доверять лишь одному внутреннему чутью. Думаю, сейчас он надеется только на то, что для подобного поведения у Мэлди нашелся достаточно серьезный повод, который позволил бы ему простить ее.
– А ты тоже на это надеешься?
– Не знаю. Может быть. Сейчас я пытаюсь по возможности вообще не думать о Мэлди, хотя это ужасно трудно. Одна мысль о ней вызывает во мне бешеную ярость, напоминая о том, что она лишь играла моими чувствами, сделав из меня посмешище.
– Хмм… Вот что я скажу тебе напоследок. Прежде чем с головой кидаться в битву, постарайся усмирить гнев. Вполне вероятно, что ты столкнешься с Мэлди в Дублинне, и с твоей стороны было бы крайне
