любви. Когда же Колин взглянул на жену, ему с трудом удалось скрыть свой гнев. Однако он держал себя в руках, понимая, что одна ошибка может испортить все дело, а ведь они так долго и так тщательно готовились…
Шторм подошла к изголовью кровати. Пора было начинать спектакль.
– Вам, конечно, известно, как я собираюсь распорядиться своим имуществом, но мне хотелось бы еще раз объявить об этом в присутствии свидетелей, чтобы не было никаких неясностей, – проговорил Колин слабым голосом, голосом умирающего. – Не секрет, что Тэвишу я оставляю Карайдленд и все, что относится к этому поместью, а также дом в Эдинбурге и половину моего состояния. Шолто и Ян, вы можете поделить остальное по своему усмотрению. На моем письменном столе лежит бумага. Из нее вы узнаете о моей воле в отношении всех остальных, включая присутствующего здесь Малькольма.
Колин умолк и закрыл глаза.
– А я, милый? – спросила Дженет.
– Ах да… Тебе я оставляю только то, что ты привезла в Карайдленд. – Лорд сжал руку Шторм. – Позаботься о том, чтобы эта девушка вернулась домой… – Испустив судорожный вздох, «умирающий» повалился на подушки.
Мысленно похвалив милорда за убедительную игру, Шторм наклонилась над кроватью и скрестила ему руки на груди.
– Он умер, – проговорила она, опустив глаза.
Чтобы кто-нибудь не подошел ближе и не заметил подвоха, девушка осталась стоять у изголовья. Она бросила презрительный взгляд на Дженет, которая, залившись слезами, упала в объятия Тэвиша. Шторм с тяжелым сердцем смотрела, как братья пытаются держать себя в руках, не выказывать своего горя. Их неподдельная скорбь свидетельствовала о том, что они непричастны к злодейству.
Грубо выругавшись, Тэвиш оттолкнул Дженет:
– Прекрати! Утри свои лживые слезы! Будь моя воля, я бы выставил тебя отсюда прямо сейчас. Но будет лучше, если ты уедешь после похорон…
– Ты меня выгоняешь? – Дженет задохнулась от возмущения. – Как ты можешь быть таким бессердечным? Мне же некуда идти, Тэвиш.
– Ничего, змея всегда найдет себе гнездо, – процедил он сквозь зубы. – Так что хватит лить слезы! Или ты плачешь по тому золоту, которого лишил тебя мой отец? Я прекрасно знаю: не горе причина твоих слез. И я не удивлюсь, если выяснится, что ты помогла умереть своему мужу. Ведь ты не любила его.
«Все правильно!» – подумала Шторм, успевшая заметить страх, промелькнувший в глазах Дженет.
Жена лорда охнула и схватилась руками за горло.
– Что ты говоришь?! Я никогда бы не сделала ничего подобного!
– Неужели?! – взревел Малькольм, вовремя вступая в игру. – Если вы не чувствуете вины, тогда подойдите к трупу, миледи.
– Зачем? – с надменным видом спросила Дженет и тотчас же с опаской взглянула на «покойного» мужа.
– Говорят, когда убийца приближается к трупу своей жертвы, мертвец подает знак: либо он шевелится, либо из его раны – старой или свежей – опять начинает сочиться кровь. Хотите попробовать, миледи? – спросила Шторм.
– Глупые предрассудки, – презрительно фыркнула Дженет, оставшись стоять на месте.
– Тогда чего вам бояться? – настаивал Малькольм. – Или вы все-таки виновны в его смерти?
Злобно глядя на своего мучителя, Дженет двинулась к постели Колина. И тотчас же из старой раны на плече Коли-на потекла кровь, окрашивая алым его рубашку. Шторм с Малькольмом изобразили на лицах изумление и ужас. Такие же лица были у всех остальных. Братья не верили собственным глазам. В просвещенном 1362 году подобное чудо считалось невозможным и воспринималось с презрительными насмешками, но то, что они увидели, вызывало ужас. Дженет побледнела и попятилась к двери, мотая головой.
– Как видно? вы и впрямь приложили руку к его смерти, – сказала Шторм, с осуждением глядя на Дженет.
Она надеялась, что отравительница выдаст себя какими-нибудь неосторожными словами.
Дженет обвела взглядом комнату. Все смотрели на нее с укором. Казалось, никто не сомневался в ее причастности к смерти Колина. Повернувшись к Тэвишу, она протянула к нему руки – Дженет была уверена, что он к ней неравнодушен и скрывает свои чувства только из-за отца. Теперь же, когда Колин умер, можно было рассчитывать на его поддержку. Однако в глазах Тэвиша она не увидела ничего, кроме презрения и неприязни.
– Почему ты так на меня смотришь, Тэвиш? Неужели ты не понимаешь – теперь мы можем быть вместе!
Тэвиш брезгливо поморщился:
– Я никогда не хотел быть с тобой.
– Неправда! – Она схватила его за рубашку. – Разве ты забыл ту ночь, когда мы с тобой занимались любовью? Теперь нам нечего скрывать.
– Да, нечего скрывать! – рявкнул Тэвиш, оттолкнув от себя Дженет. – Ты забралась ко мне в постель, а я был слишком пьян и не мог тебя вышвырнуть. Между нами ничего не было, теперь я это знаю. Ты одурачила меня, презренная тварь. Но не надо обманывать себя – ты мне не нужна!
– Но я сделала это ради тебя! Я знала, что мы не можем быть вместе, пока он жив! – вскричала Дженет и вдруг в ужасе прикрыла рот ладонью.
– В лекарстве был яд, верно? – тихо спросила Шторм.
