на кровать, уставилась в потолок. Ее воображение рисовало самые ужасные и мучительные пытки для Тэвиша Мак-Лагана, и в конце этих воображаемых пыток он вымаливал у нее прощение. Она милостиво прощала его, с наслаждением глядя, как он испускает дух. Это было сладостное зрелище.
Шторм не уступала в гордости любому из мужчин, и Тэвиш своим резким выговором оскорбил ее. Он посягнул на ее достоинство – на то немногое, что у нее осталось. Простить такое будет непросто – придется серьезно с ним объясниться.
Тэвиш в нерешительности остановился перед дверью Шторм.
– Как у нее настроение, Энгус? – спросил он.
– Не очень. Болтала по-ирландски. Слава Богу, я не знаю этого языка. Не думаю, что она ждет тебя с улыбкой и распростертыми объятиями, – добавил Эшус, удаляясь.
В эту минуту Тэвиш сожалел о своей грубости. Обычно она охотно принимала его в своей постели. Теперь же ему впервые предстояло переступить порог ее спальни, зная, что его здесь не ждут. Но тут он вспомнил, как она сидела бок о бок с Алексом, как позволяла ему прикасаться к себе и выслушивала его гнусные предложения. Тэвишем вновь овладел гнев. Войдя в комнату, он так хлопнул дверью, что стены задрожали.
– Пришли поговорить со своей пленницей, сэр? – холодно проговорила Шторм, усевшись на постели.
– Нет, я пришел взять то, что ты предлагала Александру Мак-Дабу, – сказал он, подходя к кровати. – Думала, у тебя хватит сил обслужить нас обоих?
Усилившийся акцент Тэвиша выдавал его гнев, но Шторм так разозлили эти слова, что она уже ничего не боялась.
– Негодяй! – вскричала она, вскакивая с кровати. – Да кто ты такой, чтобы говорить подобное?
– Я идиот, который стоял и смотрел, как ты заигрывала с этим красавчиком.
– Заигрывала? Это я-то? – Она топнула ногой, гневно сверкая глазами. – Я ни с кем не заигрывала, болван!
– Неужели? И он не просил тебя перебраться к нему в замок?
– Просил. – Шторм подбежала к столу, на котором лежали ее туалетные принадлежности, и принялась яростно расчесывать волосы, что делала всегда, когда волновалась. – Да, он просил, но я ответила вежливым отказом. Вот и все заигрывание.
Насмешливо фыркнув, Тэвиш присел на кровать.
– И ты, конечно же, даже не задумалась над его предложением?
– Нет, почему же? Вообще-то я люблю разнообразие, – усмехнулась Шторм. Ее разозлило его недоверие. – Ведь это мое любимое занятие – прыгать из постели в постель! Я решила последовать примеру своей мачехи. В конце концов, если девушку уже лишили чести, почему бы ей немного не поразвлечься? А может, я переплюну леди Мэри по количеству и разнообразию? Это было бы так увлекательно!
– Только ради Бога, не надо изображать оскорбленное достоинство! – заорал Тэвиш, взбешенный ее словами. – Все видели, как он тебя лапал, а ты его даже не остановила.
– Он поцеловал мне ручку. Что в этом такого? Мужчины часто целуют руки дамам, и мне не раз целовали. Ты прекрасно знаешь, что это обычное дело.
– А еще он трогал твои волосы и гладил тебя по щеке. Это что, тоже обычное дело, по-твоему?
– Нет, это уловки опытного соблазнителя. И не говори, что тебе они незнакомы, – фыркнула Шторм.
– Да, они мне знакомы, как знаком и тот томный взгляд, которым ты смотрела на этого мерзавца. Ты прямо млела, сидя рядом с ним и слушая его сладкие лживые речи. Вы пялились друг на друга, как двое влюбленных идиотов. Не думай, что он предлагает тебе любовь, девочка. Этот парень хочет только переспать с тобой, – прорычал Тэвиш, – как переспал уже с половиной шотландских девушек.
– Думаешь, я этого не знаю? – усмехнулась Шторм. – Я не дура и прекрасно понимаю, чего он добивался.
Слушая Тэвиша, девушка понемногу остывала. Она вспомнила историю его первой любви, рассказанную ей Алексом, и поняла причину его гнева. Очевидно, за этим гневом крылось нечто большее… Случайно взглянув в зеркало, она заметила какую-то детскую растерянность, написанную на лице Тэвиша, – в этот момент он походил на маленького обиженного мальчика.
Ей показалось забавным, что Тэвиш Мак-Лаган – мужчина, которого она любила больше жизни, – сомневался в своей способности удержать женщину. Шторм догадалась, что измена его первой возлюбленной была скорее всего не единственной. Женщины видели в нем не только мужчину, но и наследника Карайдленда. За их вниманием всегда крылась корысть. И теперь, после стольких разочарований, он не мог поверить в искренность женщины, не мог поверить, что причиной ее привязанности была любовь.
Надо было убедить его в этом, не раскрыв, однако, всей глубины своих чувств. Шторм понимала, что его уязвимость – следствие оскорбленной гордости и ущемленного чувства собственного достоинства. Это не имело отношения к ней лично или к ее разговору с Алексом. Она любила Тэвиша и хотела помочь ему, но собственная гордость не позволяла ей открыться до конца. Шторм решила, что физическая близость будет лучшим способом убеждения.
Но как же это осуществить? Конечно, она и не пыталась скрывать, что близость с ним ей приятна, однако не проявляла в постели своей истинной страсти, пыталась скрыть ее. Инициативу всегда брал на себя Тэвиш. Она задумалась: может, стоит на время забыть о гордости – и тогда он поймет, что, кроме него, ей никто не нужен?
Любовные игры были ей еще в диковинку, и Шторм не знала, как себя вести. Внезапно ее осенило. Она будет делать то, что обычно делал он. Она повторит все его нежности и ласки, отбросив ради такого случая свою девичью робость, и тогда либо окончательно отвратит его от себя, либо докажет, что только он способен ее взволновать.
– Мак-Даб хотел того же, чего и ты, – проворчал Тэвиш. – Твое желание было написано у тебя на
