Глава 4
Мне было тепло и чертовски хорошо.
– Стоило ждать?
– Да, черт возьми. Ничего вкуснее этого жаркого со специями я не ела.
Пол усмехнулся:
– Фахитас вкуснее, чем шоколад?
– Любимый, да я чуть не кончила.
Сидящий напротив меня за маленьким кухонным столом Пол рассмеялся:
– Вот это комплимент. Продолжай в том же духе, и я буду готовить тебе фахитас каждый вечер.
– Заманчиво. – Я медленно облизнула губы, и они сделались влажными и блестящими. – Мне нравится.
Наклонившись, он меня поцеловал. Наши языки соприкоснулись и начали парный танец. Еще! Я ощутила вкус кайенского перца и душистых специй, а потом Пол оторвался от моих губ, которым тут же стало грустно и одиноко.
– Рад, что тебе понравилось, – сказал он. – Но тебе еще мыть посуду.
Называется, вляпалась.
– Выше нос, скаут. – Его глаза лукаво блеснули. Хм, похоже, он от души веселится, лицемер! – Ты знаешь правило: тот, кто не готовит, моет посуду.
– Но тут нет посудомойки, – привела я краткий, но исчерпывающий довод. – Нельзя вымыть посуду, если нет посудомоечной машины.
– Есть. – Взяв мои руки в свои, Пол поднял их к моему лицу. – Вот. Целых две.
– Веселый ты парень. Вот что я тебе скажу, – возмутилась я, принимаясь целовать его пальцы, один за другим. – Если мне придется сунуть руки по локоть в мыльную воду...
Пауза, во время которой я пососала его указательный палец, а потом продолжила речь:
– Но может, нам сначала забраться в джакузи?
– Ты увиливаешь от обязанностей.
– Но не от сексуальных.
– Чертовски точный аргумент. – Его слова перешли в стон, когда я активизировала движения губ и языка, а потом начала гладить чувствительную подушечку его большого пальца. – Да, джакузи – это супер. Пойду надену плавки.
Я выпустила его палец изо рта.
– Знаешь, тут на миллион миль в округе нет никого, кроме нас. Не так ли?
Его щеки и уши залила краска. Пол застенчиво возразил:
– Знаю. Однако не важно, хоть бы мы были на краю света. Есть вещи, которых я не делаю. Не могу плавать голым в ванне, если она не в доме.
Или в доме, подумала я. Какой он милый, когда смущается. Глупо стыдиться того костюма, который человек получил при рождении. Но я была совершенно новой, усовершенствованной Джесс Харрис: я буду уважать его решения – даже глупые – относительно того, что надеть. Или – еще лучше – чего не надевать. Поэтому я только улыбнулась и кивнула, пропуская мимо ушей ту чепуху, которую он нес.
– На одну минуту, – пообещал он, и я неохотно отпустила его руку. – Я очень быстро вернусь.
– Пойду проверю ванну! – крикнула я ему вслед, когда Пол исчез в дверях спальни.
Просто преступление, как сидят на нем джинсы! Решительно аморальное зрелище. Грех, облаченный в невинную повседневную одежду. Bay. Кажется, у меня сейчас была улыбка от уха до уха. Я пошла к главной двери, на ходу расстегивая блузку.
Сверчки пели мне серенаду, когда я вышла из дома. Небо цвета индиго пронзали белые огоньки, словно крошечные прожекторы. Перед ужином Пол зажег садовые фонарики, и их свет танцевал на дорожке, прокладывая мне путь к горячей ванне, как светящиеся грибы-переростки. Кожа пошла мурашками, когда я сбросила блузку; было очень тепло для этого времени года, но с тех пор как мы сюда приехали, температура упала на добрых градусов двадцать. Отличная ночь, чтобы купаться в чем мать родила. Или заняться кое-чем другим, в том же наряде.
Бросив блузку на землю, я прошла мимо сада с цветами, вдохнув запах роз и чего-то еще. Густой запах, но не травы или земли. Напевая «Ядовитый плющ» – в версии «Коустерс», да простит меня сэр Мик, – я щелкнула кнопкой джинсов и расстегнула молнию. «Он распускается, как роза...»
Лодыжку что-то защекотало. Легкое давление.
Чертовы комары. Декабрь в горах! Летающим пиявкам следует быть сейчас в Австралии, Зимбабве или...
Моя нога за что-то зацепилась, и я с воплем полетела на землю. Едва не наелась земли – успела-таки выставить вперед ладони. Черт! Забодай меня в День спасения! Я с легкостью танцую на пятидюймовых каблучищах по навощенному полу, так почему же падаю, гуляя по траве в сандалиях?
Я стала подниматься на ноги, но что-то навалилось мне на затылок и толкнуло вперед.
И если в первый раз я не наглоталась земли, то теперь я ею просто дышала. Земля забила мне нос, размазалась по губам и зубам. Но я еще не паниковала – до тех пор, пока не попыталась поднять голову. Безуспешно – что-то держало сзади, прижимая меня лицом к земле. Отчаянно сопротивляясь, я открыла рот, чтобы позвать на помощь, но вместо того снова наглоталась земли пополам с травой. Что-то оседлало мою голову, впечатывая лицо в грязь, точно пытаясь раздавить клопа.
Кто-то пытался меня убить.
Сквозь стук бешено бьющегося сердца и крови в ушах я расслышала, как в ночном ветерке зашуршали листья. Что за звук – словно цветы смеются?
Смеются надо мной.
Зарычав как зверь, я рванулась вверх что было сил. Что-то слегка подалось, и мне удалось глотнуть наполненного травянистым запахом воздуха. Мой затылок взывал – я не яичная скорлупа, не разбивайте меня, умоляю! Не успела я велеть ему заткнуться, нечто влажное и змееобразное обвило мою голову, закрыв рот. Я попыталась это укусить, чтобы порвать кляп. Раздался визг.
Надеюсь, я отгрызла тебе палец, психопат! Посмотрим, как тебе понравится: хлещет кровь, а палец висит, точно поникший член!
Я заработала зубами и ощутила на языке горький привкус. Визг перешел в пронзительный крик, и веревка упала, освободив мой рот.
Тьфу. Я выплюнула сгусток беловатой жижи.
Что за?..
Ясно, как Грех: это не кровь. Может быть, гной? Отлично. Кажется, я только что вырвала кусок мяса из подражателя Бостонского душителя, пораженного чумой или холерой.
Я потеряла добрую секунду, таращась на что-бы-там-оно-ни было, прежде чем вспомнила, что кто-то пытался меня убить. Рысью в дом, идиотка. Белую вязкую дрянь рассмотришь потом.
Встав на колени, я набрала в легкие побольше воздуха, чтобы позвать Пола. И в этот момент мою голову снова схватили сзади, с силой бросив в грязь лицом так, что перед глазами заплясали искры.
О, как красиво.
Я смотрела, как искры пляшут в сгущающейся темноте, оставляя за собой красные и пурпурные хвосты. Мое тело расслабилось. Я словно поплыла. Чудесно. Какой покой! Глядя на пульсирующие цветовые вспышки, я вдруг осознала, что не дышу. Искры вспыхнули ярче, расцветая пятнами, словно дикие цветы.
В уголке сознания забрезжила мысль, что мне все-таки следует дышать. Не дышать – это очень плохо! Людям необходимо дышать. Теперь я человек. Вдохни кислорода!
Прогоняя прочь чудесные искры, я заставила себя сделать вдох. И захрипела, глотая грязь. И стала
