– Лучше.
Он кивнул.
– Принес тебе поесть. Чумка говорит, еще пару дней тебе будет не до еды, но я так, на всякий случай…
Я поблагодарил его.
– Завтра утром у нас собрание. Попозже. Ты тоже приходи. Увидишь, как здесь дела делаются.
Я слабо улыбнулся.
– К завтраку не торопись. – Мгновение он молча смотрел на меня, затем сел, собравшись уходить.
– Как я сегодня справился?
Он ответил не сразу.
– Пока неясно, произошло ли заражение. Тебя так скорчило в кинотеатре, что наши клиенты поспешили пересесть на другие места, напрочь забыв о своем пакете. Все станет ясно через пару дней.
– Простите.
– Всяко бывает, – сказал он и поднялся с кресла.
– А где Шкода?
– Отправился с Войной в город. Скорее всего, громят какой-нибудь ресторан.
Он подошел к двери и повернул ключ в замке.
– Кто такой Гадес? – неожиданно сорвался вопрос с моих губ.
Смерть небрежно указал на стол, где лежала потертая Библия.
– Найдешь ответ там, – сказал он. – Откровение, глава шестая, стих восьмой.
Среда
Смерть от невероятной череды несчастных случаев
Толстяк с рыжей бородой
Я ничего не вижу.
Я нахожусь в теплом темном вибрирующем месте. Слышу глухой низкий гул.
Все мое тело ноет. Руки связаны за спиной, ноги привязаны к рукам. Во рту кляп с привкусом технического масла. Он примотан тремя витками изоленты, которая врезается в лицо и шею, а при попытке шевельнуться вырывает волосы. Пот заливает глаза, струится по щекам, падает на теплую темную дрожащую поверхность подо мной.
Я кричу. Но из-за кляпа, изоленты и низкого гула меня никто не слышит.
Я словно узник средневекового подземелья.
Я открыл глаза.
И увидел мягкую белую подушку, белый пушистый ковер с таким длинным ворсом, что он мне доходил почти до уровня глаз. Опять промелькнуло ощущение чего-то знакомого. Я вяло отодвинул подушку, перевернулся на спину и сонно уставился на деревянные перекладины верхней койки. Потирая глаза, я перевел взгляд на фактурный потолок, украшенный причудливыми гипсовыми сталактитами и сумасшедшими белыми созвездиями. Я видел животных, пищу, лица людей и беспорядочный танец кружащихся солнц.
В общем, ничего я не видел.
Когда я встал с кровати, голова все еще кружилась от сомнительного лекарства Мора. Я пошел к гардеробу, но по пути запутался в длинном ворсе ковра, потерял равновесие и упал, стукнувшись о письменный стол. От этого удара опрокинулась ваза с розами. Я услышал, как она покатилась, затем увидел, как она падает на ковер прямо мне под ноги. Я подполз на четвереньках к шкафу, вскарабкался по нему, как по скале, открыл резким рывком дверцу, и она больно ударила меня в переносицу.
Охая и постанывая, я взял оранжевую футболку, на груди которой имелась надпись «Друг агнца с семью очами™», первые попавшиеся трусы в цветочек и оранжевые носки с красными омарами.
Зомби-мода!
Я оделся и спустился в столовую, не представляя, который теперь час и застану ли я еще кого-нибудь. Вчера я почти ничего не ел, и сейчас как никогда нуждался в плотном завтраке. Желудок подскакивал, как мотоцикл, пролетающий сквозь огненное кольцо.
Дверь была закрыта, но из столовой явственно доносился меланхоличный голос Смерти:
– При всем том, чем мы занимаемся, я удивляюсь, как мы можем спокойно спать. А еще удивительнее, что Шеф наш думает, будто нам эта работа должна нравиться. Так ради чего все это?
Ему ответил незнакомый голос, громкий и агрессивный:
– Потому что иначе все шло бы наперекосяк к едрене фене.
Голод и легкое любопытство толкнули меня в комнату.
Смерть сидел во главе стола, на своем обычном месте. Его одежда состояла из светло-серого кимоно и черных бархатных тапочек, украшенных вышитыми черепами. А рядом с ним, там, где вчера сидел я, развалился загорелый великан с пышной, как у Рональда Макдональда, шевелюрой и густой рыжей бородой.
Едва я вошел, Смерть обернулся:
– Тебе лучше?
– Пошатывает.
– А это откуда?
– Где?
– На переносице, – он протянул ко мне руку. – Что за красное пятно?
– Так, пустяки.
Смерть кивнул и указал на рыжебородого толстяка.
– Это Война. – И, потянув себя за ухо, доверительно добавил: – Он малость глуховат.
Незнакомец, не обратив на него никакого внимания, сосредоточился на изучении моей персоны. Я ответил ему тем же. Его пальцы и по цвету, и по форме напоминали толстые свиные сосиски, а брови – дохлых гусениц. Облачение полыхало всеми оттенками красного: алая спортивная рубашка, нагрудный карман которой украшала золотая эмблема в виде широкого меча, просторные малиновые джинсы, оранжево-розовый ремень, красно-коричневые носки и рубиновые спортивные туфли. Под каждой складкой его одежды ощущалась могучая плоть – гора мускулов, реки крови и груда крепких костей.
– Это мой новый стажер, – представил меня Смерть, прервав наши гляделки.
Война уставился мне прямо в глаза и грозно проревел:
– У тебя имя есть?
Я покачал головой.
– Что ж, каждому свое, – изрек он, склонился над громадным блюдом с мясной нарезкой и продолжил трапезу.
Я занял место Шкоды, где для меня оставили хлопья и фрукты. Попробовав, я не удержался и набросился на еду. Ощущение, как твердая пища сползает по глотке, а потом толчками продвигается по пищеводу, все еще было неприятным, особенно после стольких лет воздержания.
– Ну и каким счетом все закончилось? – спросил Смерть, продолжая разговор, начало которого я пропустил.
– Несколько тысяч тел, – ответил Война и отправил в рот кольцо пряной колбасы.
– Для одного дня очень приличный результат.
– Один из лучших.
– Вернешься туда?
– Незачем. Колесики уже завертелись. Все агенты в курсе, кто и что делает. Я могу пару раз нагрянуть как почетный гость, но это чисто для профилактики. В общем, до понедельника я свободен.
– Значит, я могу на тебя рассчитывать в пятницу?
Война кивнул.
– Да не будет покоя грешникам.
Смерть уже расправился с двумя белыми мышами из традиционной тройки, а с третьей не спешил. Когда я доел последний фрукт, он открывал и закрывал дверцу клетки, постукивая пальцами по прутьям. Видимо, его это забавляло, но мышь отчаянно верещала.
– А где Шкода? – спросил я.
