– Каких досье? – вставил я вопрос.
– Жизненных, разумеется…
Порывшись в бумагах, он вытащил листок с именем сегодняшнего клиента и вручил его мне.
– И еще «Механизмы». А именно «Механические аварии». В общем, посмотри детали процедуры. Основное я помню, но ты меня подстрахуешь, если что.
– Где их искать?
– Думаю, их уже перенесли в офис Шефа на третьем этаже. Вот ключ.
Я уже собрался уходить, но Смерть шепотом добавил:
– Да, и еще. Помнится, ты спрашивал о Гадесе… Так вот – не поворачивайся к Войне спиной.
А где Шеф?
Открыв белую дверь на лестничной площадке второго этажа, я увидел тяжелую лестницу, которую вчера заметил мельком. Она спиралью закручивалась вверх и терялась во мраке. Я ощупью двинулся вдоль правой стены, нашарил выключатель и нажал. Под сводами лестничного колодца загорелся мутный свет, очертивший темные контуры ступенчатой спирали. Я медленно поднялся на два витка, и каждый мой шаг гулко раздавался в тишине. Вверху бесшумно покачивалась голая лампочка, отбрасывая тусклый свет на низкую деревянную дверь.
Я тихонько постучал.
И прислушался.
И стал ждать.
Ответа не было, и я постучал еще раз, сильнее. Я ждал, как подобает трупу: тихо, терпеливо, безропотно. Так и не дождавшись ответа, я повернул ручку, открыл дверь и зашел внутрь.
Офис Шефа оказался просторным чердаком с низким потолком и скошенными стенами. Два слуховых окошка напротив двери пропускали редкие лучи света. Комната была пустой, если не считать письменного стола, пары стульев и (как ни странно) барабана для лотереи. Все – мебель, стены, ковер – сплошь белое.
На столе, заваленном чистой бумагой, стоял небольшой компьютер и лазерный принтер, оба выключены. Позади стола находился камин, в котором еще тлели угольки, рядом возвышалась стопка папок, похожих на те, что хранились в архиве на первом этаже. Иных признаков жизни вроде небрежно открытых шкафов, книг с закладками, еды, напитков не наблюдалось.
В стопке я насчитал около полусотни прямоугольных папок – все одинаково серые. Я принялся аккуратно снимать их в поисках названия или имени, упомянутых Смертью. Папка с надписью «Механические аварии», содержащая увесистую подшивку бумаг, нашлась почти сразу. Два часа я провел за чтением этой подшивки, стараясь запомнить каждый листок, с возрастающим предчувствием, что в любой момент может войти Шеф. Поначалу мне было просто интересно его увидеть. Но эта мысль овладевала мной все больше, волнение росло с каждой минутой, под конец я уже робел перед его авторитетом настолько, что руки мои тряслись, и ни о чем другом, кроме страха и ожидания, я уже думать не мог.
Но Шеф так и не появился – я же отыскал лишь единственный абзац, посвященный процедуре:
С целью обеспечения успешной реализации смерти клиент должен быть непрерывно сопровождаем на расстоянии от 2,1 до 9,8 м. В процедуру допускается минимальное вмешательство, на усмотрение Агента.
Я продолжил поиск. Солнце пробивалось сквозь окошки, его теплый свет – прозрачный столб пылинок – белым прямоугольником падал на ковер возле стола. Если не считать редкого потрескивания догорающих в камине угольков, в комнате царила тишина. И я сидел в полном одиночестве.
Жизненное Досье лежало в нижней трети стопки. Сто двадцать шесть страниц подробнейшей информации. Я узнал среднюю длину волосяного покрова на лице клиента (4,6 см), расстояние от мочки правого уха до ямочки на подбородке (12,3 см), размеры ногтевой пластинки большого пальца левой руки (1,08 х 1,2 см), размер пениса в эрегированном состоянии (14,9 см), в расслабленном виде (4,4 см), среднее количество веснушек на квадратном сантиметре правого плеча (7) и так далее. Смысл некоторых данных оставался непонятен, к примеру: цвет кожи (49), форма головы (2677), поведенческая модель (823543) и тип телосложения (343). Далее пошли страницы с его психологическим портретом, биографическими сведениями, описанием характера, уровнем интеллекта, а также приводился числовой эквивалент ряда абстрактных категорий – любви, ненависти, смелости и трусости.
Почитав какое-то время, я расстроился и отбросил папку.
Мою жизнь тоже можно представить в виде цифр.
В общей сложности у меня было девять любовниц. Самая продолжительная связь – с Эми, длилась она тридцать пять месяцев. Это приблизительно сто пятьдесят недель, или тысяча сто дней, или двадцать пять тысяч часов. Самая короткая связь была с женщиной, которая рассердилась, когда я сообщил ей об одной из своих фантазий. Связь эта длилась всего девять дней, или чуть больше двухсот часов.
Было у меня и любимое число – семь. Я считал его священным и магическим. Верил, что оно принесет мне удачу.
Нет ничего глупее веры.
Когда я сидел у огня, глядя на тлеющие угли, и размышлял о том, что прочел в досье, со мной случилось нечто необычное. Я на краткий миг освободился из-под власти смерти и вспомнил, что значит быть живым.
Это был поворотный момент. Как я уже говорил, зомби не относится ни к живым, ни к мертвым, он пребывает в неком экзистенциальном чистилище – состоянии, которое иначе как
А зомби, подобно канатоходцу, маневрирует между этими двумя крайностями. Он способен на чувства, но не знает, как их испытать. Может выразить на словах все что угодно, но теряет дар речи под давлением окружающих. Может жить среди живых, но предпочитает безопасность закрытого пространства. Зомби – это труп с некоторыми привилегиями.
И вот теперь я ощутил, каковы эти привилегии. Например, я совершенно свободно сел за стол Шефа и прочел прилепленную к его компьютеру записку «1/12 серии 03/99 все еще не найдена. Подозревается Ш – М.». Так же свободно включил компьютер, проследил за его загрузкой, забыв о невмешательстве в частную жизнь, которому научился под землей. Свободно положил руку на мышь и принялся передвигать курсор по директориям, которые появились на экране:
коды
КОНТРАКТЫ
ЖИЗНЕННЫЕ ДОСЬЕ
ОТЧЕТЫ
Рука спросила у разума, что можно смотреть, а что нельзя. Разум ответил: можно все. Так что я щелкнул по первой категории и поразился скорости компьютера. Он почти мгновенно загрузил базу данных и выдал на экран следующую информацию:
КОД 1:
КОД 2:
КОД 3: Как и 2, но в случае неэффективности обычной процедуры умерщвления.
