— Да.
Этот символ не был особенно сложным в сравнении с некоторыми другими, загруженными в компьютер Арры. При этом Тони знал, что ни на одном уроке волшебница не учила его аккуратно копировать какие-то знаки, способные помешать вернуться отрубленной призрачной руке. Стараясь сочетать быстроту и аккуратность, Тони начал перерисовывать на пол узор, слегка изгибая его от одного конца двери до другого.
— Значит, это и есть та самая рука, которую старая леди отрубила у садовника? — проговорила Эми прямо в ухо парня, повысив голос, чтобы перекрыть рев, ругательства и вопли, раздающиеся сзади.
— Одна из них.
Резкий удар в плечо развернул Тони. Он увидел, как Эми толкнула Адама, заставляя его вновь присоединиться к драке. Потом женщина извинилась и поправила дневник.
— Это заставляет задуматься, у кого семейка Адамс отрубила Вещь, [64] — задумчиво сказала она, в то время как Тони продолжал рисовать.
— Такое никогда не приходило мне в голову.
— Да ладно. Тут бегает рука, а тебе не вспоминается Вещь? Я обожаю эти фильмы.
— Первый был ничего. Второй…
— Великолепен! Он обращен к нам, к аутсайдерам, которым суровое начальство говорит, что полезно спать в хижине с хихикающими придурками, жующими жвачку. — Тони бросил на нее непонимающий взгляд, Эми вздохнула и спросила: — У тебя ведь в детстве был какой-то опыт жизни на природе?
— У меня была пара друзей-гомиков, наряжавшихся в женское платье. [65] — Помада оставила на полу горку краски, когда Тони надавил на тюбик чересчур сильно.
— Я не об этом.
— Знаю. — Он дорисовал последний символ, откинулся назад и встал. — Думаю, мы поймем, что это сработало, если рука не вернется.
— А вдруг она отправилась к другой двери?
— Э-э…
Между ними и упомянутой другой дверью перекатывалась по полу груда тел. Брианна на мгновение появилась среди ног и рук, обхватив то, что по размеру рабочего ботинка могло быть только ногой Мауса. Тони почти ожидал, что она крикнет: «Йо-хо!» — прежде чем снова нырнуть в драку.
— Рука передвигается не очень быстро.
— Хорошо, — философски решила Эми. — А как насчет твоей собственной? — Женщина легонько прикоснулась к бледной ладони парня. — Она ледяная!
— Да неужто?
— Призракам нужна энергия, чтобы становиться видимыми, поэтому холод означает, что они высасывают силу.
— Да, Стивен говорил об этом раньше.
— Сунь ее спереди в штаны.
— Чего?
— Руку. Сунь ее спереди в штаны. Там самая теплая часть твоего тела.
Только чечетка, которой мог бы гордиться сам Мэйсон, спасла узор, когда Тони шарахнулся назад.
— Да, и мне бы хотелось, чтобы она такой и осталась.
— Что ж, в мои штаны ты руку не сунешь.
— Чертовски верно!
Тони сунул руку под мышку. Холод заставил его резко втянуть воздух сквозь зубы. Потом он наблюдал, как Эми метнулась вперед и в последний миг вытащила Кейт из-под опускающейся задницы Мауса.
Пленница прорычала что-то неразборчивое, но ее попытку пнуть здоровяка связанными ногами было очень легко понять.
Эми похлопала ее по плечу и начала:
— Не за что…
Конец фразы Тони не разобрал из-за очередного «повторного показа».
Хорошие новости! Теперь между «показом» бального зала и гостиной прошло больше времени. Рука, должно быть, использовала энергию, оказавшуюся вне своего времени, поэтому «повторные показы» снова разделялись значительными перерывами.
«Но есть и плохие новости. Хотя вообще-то это скорее тревожный вопрос. Садовника разрубили на шесть частей. Что еще может шастать снаружи?
На стойке кладовой снова оказалась тарелка с маленькими пирожными. В прошлый раз, когда я был здесь…»
Тони просто не мог поверить в то, что он стоял неподвижно, когда ему хотелось лишь одного — разобрать дом по камешкам в поисках Ли.
«„Благо большинства перевешивает благо одного“.[66]
Спасибо вам, мистер Спок, за вашу двухцентовую цену. Глупый проклятый лицемерный вулканец!»
Знакомый звук скотча, отрываемого от мотка, знаменовал возвращение Тони в кладовку нынешнего времени и явно означал, что битва почти закончена.
Менее знакомый звук клейкой ленты, отрываемой от ног Мауса так резко, что тот взревел, говорил о том, что с некоторыми делами еще предстоит разобраться. На ногах оператора волос теперь стало меньше.
— Reste alonge!
Свет блеснул на узорчатом медном подсвечнике, когда Сордж высоко поднял его. Канделябр уже опускался, но Тони понял, куда он должен попасть, и успел призвать эту штуковину к себе за миг до того, как она обрушилась на голову Мэйсона.
— Сордж! Сордж!
Режиссер-постановщик дико посмотрел сперва на руку Питера, ухватившего его за запястье, потом — на него самого.
— Забить Мэйсона до смерти — не выход! Поверь мне, если бы это было так, то я сам пристукнул бы его много месяцев назад.
— It reste toujours alonge не хочет!
— На английском. Пожалуйста.
— Я сказал, что он не будет лежать спокойно! — Сордж хлопнул Мэйсона ладонью по груди. — Я заставлю его вести себя смирно! — Он обвел комнату взглядом и уставился на подсвечник, сжатый в руке Тони. — Отдай мне!
— Сордж, смотри, парни уже обмотали его скотчем. Он готов.
— Что? — Сордж нахмурился и покачал головой. — Нет, мы не можем снимать его сейчас. Свет совсем неправильный.
— Нет-нет, готов в том смысле, что его уже утихомирили.
Режиссер-постановщик перевел взгляд на серые полоски, видневшиеся на черных брюках и белой рубашке Рида, и прогудел:
— Ага…
— Вы не можете так со мной поступить! — Мэйсон приподнял голову и посмотрел на скотч так, будто видел его впервые в жизни. — Вы что, не знаете, кто я такой? Я тут главный! Я Раймонд Дарк! Без меня вы не снимете сериал!
— Мы не сделаем этого, если ты уйдешь куда-нибудь и тебя убьют, — сообщил Питер, встряхивая такую же салфетку, какой был заткнут рот Кейт.
— Мой агент обо всем этом узнает!
Мэйсон говорил на удивление вменяемо. Видимо, Питер тоже так решил, потому что всмотрелся в лицо Рида, держа салфетку наготове.
— Если будешь лежать тихо, то я не заткну тебе рот.
— А скотч?
