Сильным креном? О Господи! Марк не мог поверить своим ушам. Он окинул взглядом сидящих за столом. Никто не выражал ни малейших признаков несогласия. Даже бородатый Алекс спокойно смотрел на своего работодателя.
– …и конечно, никаких фотографий полуобнаженных девиц, – продолжал Сноу. – Никаких сексуальных сцен в литературных произведениях. Время от времени допустимо появление статей на сексуальные темы, но они должны быть написаны признанными специалистами в этой области…
Марк больше не мог этого выдержать. Алекс, очевидно, разгадавший его намерения, сделал предупреждающий жест.
Не обращая на него внимания, Марк вскочил на ноги:
– Сэр! Мистер Сноу!
– Да, молодой человек? Вы…
– Марк Бакнер, сэр. Я читаю «самотек».
– Да-да, я помню. Я еще не открыл дискуссию, мистер Бакнер. Надеюсь, вы будете так любезны, что позволите мне продолжить…
– Вы совершаете ошибку, сэр! – выпалил Марк. – Серьезную ошибку!
Лицо Ласло Сноу превратилось в каменную маску.
– Неужели, мистер Бакнер?
– Сейчас не время принимать такие меры. Читатели хотят освободиться от викторианских шор. Страна на грани сексуальной революции. Журнал, который первым это признает и откроет свои страницы для смелого и честного разговора о сексе, поможет приблизить эту революцию.
– Мы не революционеры, молодой человек. И не миссионеры. Мы деловые люди, продавать журналы – наш бизнес.
– Но такой журнал обязательно будет продаваться! Он будет иметь тираж, о котором до сих пор никто и не мечтал!
– Публикуя порнографию? И как же мы будем его продавать, смею я вас спросить? Из-под прилавка?
– Нет! Совершенно открыто. Правда, сначала могут быть некоторые проблемы с цензурой…
– Могу себе представить! – Сноу постучал карандашом по столу. – Я благодарю вас за усердие, мистер Бакнер, но ваш подход к делу оставляет желать лучшего. Я всю жизнь отдал издательскому бизнесу и до сих пор никогда не публиковал непристойностей. Против своего желания я позволил, чтобы на страницы журнала проникли некоторые излишние вольности, но теперь ход событий доказал правильность моих суждений…
– Ваши суждения – дерьмо! – выкрикнул Марк.
Издатель покраснел.
– Что вы сказали?
– Я сказал, что ваши суждения – дерьмо, и ход событий доказал только то, что своей ультраконсервативной политикой вы загоняете журнал в каменный век.
Ласло Сноу встал во весь рост.
– Вы, сэр, больше не работаете в этом журнале! Что касается данного момента…
– Очень вам признателен!
Резко повернувшись, Марк выскочил из комнаты. Уголком глаза он успел заметить, как Алекс качает головой и дергает себя за бороду.
Через два часа во время их традиционного совместного обеда – на этот раз последнего – Алекс все еще покачивал головой и прищелкивал языком.
– Необдуманный поступок – это еще самое мягкое выражение, которое приходит на ум, дружище. Но можно сказать и по-другому – глупое, упрямое, идиотское поведение.
– Перестань!
– Марк, чего ты добился, выйдя на арену? – Алекс отпил глоток мартини.
– Я получил удовлетворение.
– Но какой ценой?! Старый Ласло всего лишь устроил очередную стирку. Ты ведь знаешь, что он делает это каждый год.
Марк покачал головой:
– Нет, на этот раз он говорил совершенно серьезно. И я почти рад, что так получилось. Это дало мне возможность сказать о нем то, что думаю. А остальные не сказали ни слова, словно язык проглотили. – Он осуждающе посмотрел на Алекса. – В том числе и ты.
– А что ты от меня хочешь, дружище? – Алекс пожал плечами. – Спорить с нашим дорогим издателем – все равно что пукать в дымоход.
– Как бы то ни было, он оказал мне большую услугу.
– Может, скажешь какую?
– Мы уже говорили об этом, Алекс! – Голос Марка был исполнен воодушевления. – Пришло время издавать «Мачо». Я оказался без работы, а единственный журнал, в котором были хоть какие-то проблески правды, стал совершенно пуританским.
