Но даже дома слезы никак не приходили. Пегги налила себе выпить и со стаканом в руке принялась расхаживать по квартире. Она непрерывно курила, время от времени отхлебывая глоток из стакана.
С тех пор как в субботу Нэн сообщила ей о случившемся, Пегги пребывала в каком-то оцепенении, чувства ее как будто отмерли. Должно пройти некоторое время, чтобы они вновь ожили.
На чем бы Пегги ни остановила свой взгляд, все напоминало ей об Алексе. В шкафу в спальне хранился полный комплект его одежды плюс халат и тапочки. Пегги старалась и близко к нему не подходить. Но и без того в доме оставалась масса вещей, связанных с Алексом. Он любил делать ей маленькие подарки, по- детски радуясь, когда Пегги их разворачивала и восхищенно рассматривала. Последние несколько месяцев Пегги коллекционировала единорогов. Алекс, должно быть, опустошил все нью-йоркские магазины, разыскивая для нее эти безделушки – металлические, фарфоровые, стеклянные, дешевые и дорогие.
А еще в каждой комнате находилось по огромной стеклянной пепельнице. Алекс не любил маленьких пепельниц. «Как будто пытаешься засунуть хрен в пипетку».
Разумеется, вся квартира провоняла запахом сигар. Господи, как она ненавидела этот запах! Алекс так об этом и не узнал.
Пегги раньше думала: хорошо, что у него лишь одна привычка, которая ей не нравится; все остальное в Алексе она любила. Теперь она надеялась, что запах сигар никогда не исчезнет.
Она выпила два стакана виски и выкурила пачку сигарет, но глаза ее были по-прежнему сухи. Зато разболелась голова. Пегги направилась в ванную за аспирином. Она держала лекарства в одном ящике с противозачаточными пилюлями. В ящике лежал крошечный, весь белый фарфоровый единорог. В четверг Алекс провел у нее весь вечер и ухитрился незаметно спрятать единорога в ящик.
К статуэтке была приложена записка: «Я знаю, что белый – цвет девственности, но ты же не станешь меня за это ругать? А.»
Слезы хлынули потоком. Только когда стемнело, Пегги начала приходить в себя. Теперь она чувствовала себя немного лучше, но очень устала. Впервые после смерти Алекса ей захотелось спать.
Не раздеваясь, Пегги упала на кровать и сразу уснула.
Когда она проснулась, спальню озарял солнечный свет. Она проспала двенадцать часов. Пегги потянулась и зевнула, со сна голова все еще была мутной. Внезапно она вспомнила, что произошло, и вновь едва не расплакалась. Решительно встав, она разделась и отправилась в ванную. Постояв под горячим душем, она обнаружила, что хочет есть.
Целых три дня Пегги не выходила из своей квартиры. Несколько раз звонил телефон и дважды звонили в дверь. Пегги не откликалась на звонки.
Словно шквал дождя после большого шторма, на нее время от времени снова накатывалось желание плакать, но постепенно ей удалось совладать со своими эмоциями. Ей будет его недоставать, ей всегда будет его недоставать… Только теперь она поверила, что его больше нет.
Наверно, это потому, что все произошло так. Хотя и немного уставший, Алекс вовсе не был похож на человека, который может умереть от сердечного приступа…
– Он умер не от сердечного приступа!
Пегги стояла у окна и невидящими глазами смотрела на Центральный парк, когда ее вдруг осенило: Алекса Лаваля убили!
Ее мозг заработал с бешеной скоростью. Пегги попыталась припомнить все, что Алекс говорил ей о Доме Пассаро. Она знала, что за убийством стоит именно он. Естественно, Пассаро сделал это не своими руками – у него хватает прислужников. Он нанял – как они это называют? – ах да, чистильщика.
Пегги не имела ни малейшего представления, как можно сделать так, чтобы при вскрытии ничего не обнаружилось. Тем не менее людей убивали, не оставляя никаких следов, – она читала об этом.
Пегги перебрала возможные варианты своих действий. Обратиться в полицию? Там над ней только посмеются. У нее нет никаких улик. Пойти к Марку? Нет, вероятно, он тоже не поверит. По крайней мере – до тех пор, пока она не предоставит ему что-либо более конкретное.
Чем больше она размышляла, тем больше убеждалась в том, что за внезапной смертью Алекса стоит Дом Пассаро. С необычайной отчетливостью ей вспомнился так встревоживший ее рассказ Алекса об их последней встрече с Пассаро.
Наконец Пегги решила, как поступить. Она набрала номер телефона, который дал ей Алекс. Это был телефон итальянского ресторанчика, где проходили две его встречи с Пассаро.
– Да? – ответил гортанный голос.
– Я хотела бы поговорить с Домом Пассаро.
Последовало долгое молчание. Подождав, Пегги повторила:
– Вы меня слушаете? Пожалуйста, Дома Пассаро.
– Здесь таких нет.
Трубку опустили прежде, чем она успела что-либо сказать. Пегги снова набрала тот же номер. На этот раз она торопливо проговорила:
– Не вешайте трубку! Скажите Пассаро, что это связано с Алексом Лавалем. Это говорит Пегги Чёрч.
Некоторое время было слышно только тяжелое дыхание. Затем гортанный голос произнес:
– Назовите ваш номер, пожалуйста. Мы вам перезвоним.
Пегги сообщила свой номер телефона.
Через час телефон зазвонил. Пегги схватила трубку:
– Алло!
