Болотника.
По ветам чахлого, изогнувшегося над трясиной деревца весело пригало две пичужки. Им не было никакого дела до того, что вспомнил Ворон. А кому вообще до этого есть дело? Кто в этом мире мог защитить двенадцатилетнего пацана, оказавшегося не в том месте, не в то время? Вим? Но его больше нет! Да и он не смог бы ничего противопоставить демонам «Черного Крота»! А на кого Ворону расчитывать сейчас, когда от него самого ждет защиты целый город?
Он вскинул автомат и не целясь нажал на спусковой крючок.
— А что? — Шон вскочил и запутавшись в накидке, растянулся поперек порога.
— Что там? — Виля выглянула из-за занавески.
— Да ничего особенного, — Шон потер ушибленную коленку. — Это Ворон обожрался и лупит в белый свет, как в копеечку.
— Чего это он?
— А черт его знает, — Шон зевнул. — Ну ладно, ему патронов не жаль, а орать-то так зачем?
На опохмел ничего не осталось — последнюю бутыль они вчера все-таки грохнули, а чая, как говорится, много не выпьешь. Две унылые рожи молча таращились на миску с квашенной капустой, которую перед ними поставила Вильхельмина. Наконец, сообразительный Шон, взял миску и вылил скопившийся на ее дне капустный рассол себе в рот. Ворон с завистью посмотрел на умника.
— Виля, принеси там у нас огурчики соленые были…
— Нетути. Ты последние на той неделе съел.
— Ох мать!
— У меня где-то три листа дурман-дерева завалялось, — вдруг сжалилась дувшаяся до этого Виля.
— Ну, так тащи, чего же ты, — Шон с такой силой хлопнул Ворона по спине, что у того на секунду перехватило дыхание. Виля скрылась за занавеской, и уже через пару секунд показалась опять, неся на сложенных лодочкой ладонях что-то зеленое.
— Ух ты, — Ворон, весь в нетерпении, тряс под столом правой коленкой.
— Вот они, — Виля положила на стол два толстых мясистых листа ярко зеленого цвета.
— Ну-у-у, — протянул Шон, — я-то думал их курить можно.
— Неа, только жевать, — Шон со знанием дела ловко искромсал ножом свой лист на мелкие кусочки.
— На сухую не полезет, — Ворон мотнул головой.
— Они сочные, — Болотник затолкал в рот пригоршню зеленой дряни.
Ворон с сомнением посмотрел на свой и, закрыв глаза, с хрустом откусил кончик, тут же едва не выплюнув горькую кашицу.
— Жуй, жуй, глотай, — промямлил Шон с набитым ртом. — Шишас будет тебе великое шастье.
И оно наступило, с разбега накрыло всех троих и не отпускало до самого обеда. Ушли куда-то все горькие воспоминания, все тревоги и сомнения растворились в ярких лучах солнца, и напрасно проснувшийся позже Тэо, тряс Болотника и наемника по-очереди за плечи. Ничего, кроме невнятного мычания и идиотских улыбок от них добиться было нельзя. Первым отпустило Ворона.
— Здрасте, — наемник уставился на раскуривавшего трубку Носителя, как будто увидел перед собой ни много, ни мало — отца небесного.
— И вы будьте здоровы, молодой человек.
— Какой сейчас день?
— Все тот же, что был и с утра.
— С утра? А с утра какой был?
— Второй день после нашей встречи, будь ты не ладен, пропойца.
— Но-но, потише на поворотах, старый пень. Сам-то вчера не меньше нашего за воротник закладывал.
— А это он бесится, от того, что мы его не разбудили и не поделились с ним, — Шон ухмыльнулся и потягиваясь вышел из хижины. — О, Ворон, ты с утра всю живность распугал! Даже лягушки заткнулись и до сих пор молчат. Иди сюда, о делах покалякать надо.
Ворон вышел вслед за хозяином, обойдя, на всякий случай, насупившегося Носителя, стороной.
— Как ты понимаешь, Ворон, — сказал Шон, усевшись на самодельной лавочке, — карту доступа я тебе отдам не за просто так, — Болотник очертил в воздухе квадрат и потер указательный палец правой руки о большой.
— Ну ясен пень! — Ворон кивнул.
— Но у меня к этим сволочам есть собственные счеты, поэтому цена будет символической.
— И? — наемник вопросительно посмотрел на собеседника.
— Сорок патронов от М-16, — Шон четыре раза помахал перед носом у Ворона растопыренными пятернями.
— Ничего себе «символическая»! — наемник сделал круглые глаза.
— А что? У тебя их немеряно.
— Старик проболтался? — Ворон изобразил курящего трубку Носителя, а потом постучал себя пальцем по губам.
— А хоть бы и так! Да я и сам вижу как ты патроны легко на ветер пускаешь, — Болотник хотел сопроводить свои слова очередной пантомимой, но Ворон толкнул его в плечо. Мол, я и так понял.
И правда. От чего-то разговаривавшие с глухо-немыми все время забывают что те прекрасно умеют читать по губам.
— Ладно, если здесь наберем, то будь по-твоему, если нет — придется тебе идти с нами в гости к старику, — вот Ворону-то как раз пришлось изрядно покривляться, прежде чем Болотник понял его. А что делать? Не звать же переводчиком Носителя? Лишние уши им ни к чему! Тем более уши того, кто любое слово превращает в товар!
— Ну, давай, набирай, а я за картой пошел, — с этими словами Шон скрылся в хижине.
Ворон набрал тридцать два пять пятьдесят шестых и добавил к ним восемь семь шестьдесят вторых.
— Ну и ладно, пойдет, — вернувшийся Шон протянул ему потертый прямоугольник неопределенного цвета. — Не знаю, может она уже и не действует — столько времени прошло. Но ты попробуй.
— Попробую.
— Если вода в реке сошла — любой из вас сможет туда нырнуть.
— А если не сошла? — Ворон вертел в руках карточку. — Лет десять назад ее там еще достаточно было.
— Ну я-то там был девять десятков тому назад, поэтому как там было лет десять назад, сказать не могу. До войны и сразу после нее там без водолазных костюмов делать было нечего… У вас есть водолазные костюмы?
— Нет, — Ворон задумался, — костюмов нет, зато есть Роэл — человек-амфибия.
— Ну прощай, — Шон крепко пожал Ворону руку. — Пусть земля тебе будет пухом, как говорят подземники. Наемник и Болотник обнялись.
Дав совсем немного понежиться на ласковом солнышке угрюмой болотной низине, туман беспардонно занимал свои утраченные позиции.
Ворон развернулся и, шлепая мокроступами, поспешил за ушедшим вперед Носителем, потом опять обернулся. Шон помахал ему рукой и, подтолкнув маячившую в дверях Вилю, скрылся в своей хижине.
Глава 31. «МАЛЮТКА» И ПИГМЕИ
Ворон все шагал и думал. Он пытался вспомнить что-то очень важное. Что-то, что не давало ему покоя после их разговора с Болотником, когда наемник рассказал Шону о странном человеке в белом, и о том, другом с двумя глазами. Шон, выслушав эту часть рассказа, сразу связал ее с той атакой, которой
