что ваза разлетелась на сотни осколков. Потрясенная своим собственным неистовством она, не двигаясь, несколько мгновений стояла над разбитой вазой, затем выбежала из комнаты, хлопнув дверью.
Девушка стремглав промчалась по лестнице мимо одной из служанок, застывшей с метелкой в руках, и удивленно смотревшей ей вслед.
Оказавшись в своей комнате, Изабелла намочила полотенце водой из кувшина и прижала его к пораненной щеке, все еще дрожа и отчетливо осознавая свое несчастье. Если бы только она могла завязать в узелок свои немногие пожитки, накинуть плащ, позвать Бет и уйти из Хай-Уиллоуз навсегда! Но как это сделать? Ей некуда было идти, не было друзей, которые могли бы приютить, не было денег на дорогу, и еще у нее был Ги. Она не могла оставить брата. Что бы ни случилось, они должны быть вместе.
Изабелла представить не могла, какое наказание придумает для нее тетя Августа, и как поведет себя дядя, когда она расскажет ему о вызывающем поведении племянницы. Девушка невольно вздрогнула, вспомнив жалящую плеть на своей обнаженной спине. Она взяла шаль и торопливо сошла вниз по лестнице, стараясь держаться как можно спокойнее, а потом выскользнула через кухонную дверь. Изабелла позвала Бет, та всегда крутилась поблизости, и побежала через сад и дальше по тропинке, ведущей к берегу моря, единственному месту, где действительно можно было побыть одной.
Несколько часов спустя там с ней случайно встретился Роберт Эрмитейдж. Он возвращался верхом после долгого и полезного объезда болот с Фредом Говардом, который показался Роберту способным, хорошо разбирающимся в своем деле инженером.
Изабелла, обхватив руками колени, сидела на берегу и, не отрывая глаз, смотрела на серое пенистое море. С утра светило солнце, но потом облака затянули небо. Резкий, холодный ветер спутал темные волосы девушки.
Она была слишком поглощена своими печальными размышлениями и не услышала стука копыт. Лежавшая с нею рядом собака подняла голову, узнала друга и снова улеглась, приветливо помахав хвостом. Роберт спешился и направился к Изабелле, ведя лошадь рядом. Скрежет гальки под его сапогами заставил ее встрепенуться, но головы она не повернула.
– Сирена должна сидеть на скале и петь, расчесывая волосы золотым гребнем, – сказал он, улыбаясь девушке. И тут же голос его изменился. – У вас расстроенный вид. Что-нибудь случилось?
– Нет, что может случиться?
Ветер отбросил волосы с ее лица, и он увидел жестокую отметину руки Августы: синяк на скуле уже начинал темнеть, кровавые царапины засохли.
– Вы поранились, – с сочувствием заметил Роберт и опустился рядом с ней на колени. – Что произошло?
– Я споткнулась и упала на камни, – бесцветным голосом ответила Изабелла.
Он не поверил: о камни так нельзя ушибиться. Кто-то ударил ее и очень сильно ударил. Сначала – избиение плетью, а теперь и это. Что же скрывалось под внешне спокойной маской этого семейства?
Роберт мягко сказал:
– Нужно приложить что-нибудь, чтобы сошел синяк, холодный компресс, например, и какую-нибудь мазь.
– Да, хорошо, – равнодушно ответила девушка, потом спохватилась, вспомнив, что следует быть вежливой. – Как вы провели утро, мистер Эрмитейдж?
– Совершал объезд болот. Здесь много интересного. Думаю, нам придется сделать линию обороны вдоль побережья.
– И тогда всем придется уехать отсюда?
– Посмотрим, как сложатся обстоятельства. Мы надеемся, что сейчас Бонапарт слишком занят Европой, чтобы строить планы захвата Британии. Не думаю, что в настоящий момент есть причины для беспокойства.
Собственные горести казались Изабелле гораздо более значительными, чем возможная высадка французской армии на берегах Англии. Она повернулась к Роберту лицом:
– Зачем вы сказали Венеции о мистере Холланде вчера вечером?
– Я не говорил, – быстро ответил он, – во всяком случае, уверен, что не говорил. Упомянул о вашем умении читать на латыни и все, клянусь вам. А в чем дело? Это был секрет?
– Пожалуй, что так, – устало проговорила Изабелла. – Я всегда знала, что дядя этого не одобрит. Теперь оказывается, мистер Холланд, он викарий в Снаргейте, поссорился с сэром Джошуа несколько лет тому назад и, следовательно, любые отношения с ним строго запрещены.
– Понятно. Извините, если я нечаянно навлек на вас неприятности.
– О, вы не виноваты. Вы не могли об этом знать, и потом, зачем вам что-то скрывать от Венеции?
– Почему вы так говорите?
– Но вы же собираетесь обручиться с нею, не так ли?
Роберт нахмурился.
– С чего вы взяли?
– Мне так показалось. Венеция этого хотела бы, и мне известно, что тетя все подводит к этому.
Она заметила, как омрачилось его лицо, и поняла, что этот человек может быть суровым и непреклонным.
– Если то, что вы говорите, правда, то мне следует принять меры к тому, чтобы мое дружеское расположение к юной леди не поняли неправильно.
– Значит это неправда?
– Это никогда не было правдой.
Изабелла взглянула на него, потом снова перевела глаза на море.
– Я рада. Мне кажется, Венеция вам не подходит.
– Вот как? Почему? Она очень хорошенькая.
– Она ни слова не может прочесть по-латыни и вообще в книги не заглядывает.
Изабелла произнесла эти слова с детской непосредственностью, что позабавило и очаровало Роберта.
– Знаете, моя сестра сказала то же самое, но в еще более резких выражениях. Мэриан всегда без сомнений высказывает свое мнение.
Раньше ей казалось, что она может сказать Роберту все, что приходит ей в голову, и он выслушает ее и поймет, но сейчас, когда упреки тети еще звучали в ушах, она поняла, какими дерзкими могли показаться ее слова. Не думает ли он, что она намеренно пыталась привлечь его внимание к себе?
– Извините, – смутилась Изабелла. – Мне не следовало говорить вам такие вещи. Мы ведь недавно знакомы.
– Не так уж и недавно. На самом деле, мы очень старые друзья, не так ли?
– Тетя никогда не простит меня. Ее самое большое желание – увидеть Венецию графиней.
– В таком случае, боюсь, ей придется долго ждать, – сухо сказал он. – У моего отца отличное здоровье. – Он улыбнулся, взглянув на ее удивленное лицо. – Не бойтесь. Я не скажу ни слова, просто постараюсь выпутаться из неприятного положения, в которое попал, сам того не зная.
– Венеция будет крайне разочарована.
– Боюсь, что она разочаровалась бы еще больше, если бы я и вправду собирался на ней жениться. Моя сестра не устает повторять мне, как трудно со мной жить.
– Она так говорит. Почему?
– По разным причинам.
Изабелла шлепнула себя по губам.
– О Боже, опять. Я не должна была спрашивать вас об этом. Приношу свои извинения. Это не совсем прилично.
– А что прилично?
Она вздохнула.
– Точно не знаю. Мистер Холланд – единственный джентльмен, с которым я беседую, а ему уже за шестьдесят. Джентльменом был мой отец, но его убили.
– А меня вы считаете джентльменом? – насмешливо спросил Роберт.
