— Я просто не люблю гитарные соло длиной по пятьсот лет. Как и певцов, которые бесконечно тянут одно коротенькое словечко, демонстрируя все возможности своего голоса. Так и хочется на них прикрикнуть:
Уилл качает головой, чуть ли не с сочувствием, потом делает большой глоток из бутылки, которую принес из фургона.
— Ммм. Я уж и забыл, какая она вкусная.
— Кто?
Он показывает надписанную от руки этикетку. Вторая бутылка за день. Первую — «ЭЛИС» — Уилл высосал до дна за считаные секунды и спрятал под кроватью Клары. А это — «РОЗЕЛЛА — 2001».
— Она была красавица.
Клара лишь слегка обеспокоилась:
— Ты ее убил?
Дядя делает вид, что шокирован.
— За кого ты меня принимаешь?
— За кровожадного вампира-убийцу.
Уилл пожимает плечами, словно говоря: «Все верно».
— Человеческая кровь быстро портится, — объясняет он. — Металлический привкус резко усиливается, так что нет смысла хранить ее в бутылке. Но в крови вампира гемоглобин остается тем же. А в нем и кроется все волшебство. Так вот, Розелла — вампирша. Из Испании. Познакомился с ней, когда залетал в Валенсию. Это город вампиров, как и Манчестер. Мы потусовались. Обменялись сувенирами. Попробуй ее.
Уилл протягивает бутылку Кларе и смотрит на нее — она около секунды размышляет.
— Сама ведь знаешь, что хочешь.
Клара наконец сдается и берет бутылку, подносит горлышко к носу и нюхает, как бы проверяя, что же она собирается выпить.
Уилла это веселит.
— Цитрусовая нотка, оттенок дуба и легкий след вечной жизни.
Клара глотает и закрывает глаза, ощущая сладостный прилив энергии. Она хихикает, потом хихикание переходит в бурный хохот.
Тут Уилл замечает фотографию на стене. Рядом с Кларой стоит хорошенькая блондинка. У него возникает смутное и тревожное чувство, будто он ее уже где-то видел.
— Кто это?
— Кто кто? — переспрашивает Клара, успокаиваясь.
— Оливия Ньютон Джон.
— А, Ева. Наша звезда. Правда, сегодня я ее подставила. Сбежала от нее из «Топ-Шопа». Когда я была в примерочной, перепугалась, что могу чего-нибудь натворить.
Уилл кивает:
— Приступ ОЖК. Привыкнешь.
— ОЖК?
— Острая жажда крови. Ладно, ты рассказывала…
— Ах да. Она новенькая. Только переехала сюда. — Клара делает еще глоток. Она утирает губы и, подумав о чем-то, снова смеется. — Эротическая мечта Роуэна. Они учатся в одном классе, но ему слабо даже заговорить с ней. Печальное зрелище. А папаша у нее с тараканами. Ей уже семнадцать, и до сих пор приходится
Клара не обращает внимания на омрачившееся лицо дяди.
— В Манчестере?
— Да, тут они всего пару месяцев.
— Ясно, — отвечает он и поворачивает голову к двери. Через секунду на пороге появляется рассерженная Хелен в фартуке. Она входит в комнату, и атмосфера становится напряженной. Заметив бутылку с кровью, Хелен стискивает зубы.
— Будь любезен, убери это и сам убирайся из комнаты моей дочери.
Уилл улыбается:
— Отлично. Вот и ты. А то мы беспокоились, не слишком ли нам весело.
Клара, все еще навеселе, с трудом подавляет смешок.
Мать молчит, но по лицу видно, что терпение у нее вот-вот лопнет. Уилл нехотя поднимается с пола. Проходя мимо Хелен, он наклоняется к ней и шепчет что-то на ухо, что именно — Кларе не слышно.
Но Хелен явно выбита из колеи.
— Эй, — возмущается Клара. — Давайте без секретов!
Но ответа она не получает. Уилл уже вышел, а Хелен продолжает стоять на ковре с застывшим лицом, словно восковая кукла.
Через открытую дверь Клара видит, что Уилл столкнулся в коридоре с ее отцом. Питер разгоряченный и красный после тренировки, и брат предлагает ему бутылку с кровью.
— Я в душ, — огрызается тот и поспешно исчезает в ванной.
— Господи ты боже мой, — говорит Клара своей восковой матери. — Да что у него за проблемы?
Малиновые облака
Одна из проблем Питера заключается в следующем.
Давно, в семидесятых, когда Питеру было восемь лет, Уилл спас ему жизнь. На баржу, на которой они жили, ворвались двое мужчин, чьи личности и претензии так и остались неизвестными, с хладнокровным намерением пронзить сердца их родителей специальным образом заостренными кольями из боярышника.
Их предсмертные крики разбудили Питера, он обмочился от страха и замер под мокрым одеялом. Потом эти люди вошли в его крошечную комнатку, уже не с кольями, а с восточным мечом.
Они до сих пор стоят у него перед глазами — высокий и тощий в коричневой кожаной куртке, с мечом, и второй, толстяк в засаленной футболке «Выход дракона».
Он до сих пор помнит свой безграничный ужас перед лицом неминуемой смерти и безграничное облегчение, которое испытал, поняв, почему высокий вдруг завопил от боли.
Уилл.
Десятилетний брат Питера прилип к его спине, словно летучая мышь, и впился в него намертво. Кровь залила разбросанные по полу пластинки Хендрикса и Моррисона.
Но истинным доказательством братской любви Уилла стало второе убийство. Жирный поклонник Брюса Ли подобрал меч покойного приятеля и замахнулся на десятилетнего мальчика, мечущегося над ним в воздухе.
Уилл жестами показывал Питеру, чтобы тот выбежал через дверь. Тогда они смогут улететь вместе и Уиллу не придется ввязываться в опасную драку с вооруженным мечом человеком. Но Питера сковал страх, липкий, как его мокрые простыни, и он не двинулся с места. Так и лежал в постели, глядя, как Уилл мухой летает вокруг размахивающего мечом самурая, который сильно порезал ему руку. Но в итоге мальчишка все-таки впился клыками в лицо противнику.
Уилл вытащил брата из постели и вывел на воздух по мокрому от крови полу, по трупам, через узкий камбуз, вверх по лестнице. Потом он велел Питеру ждать на берегу. Питер подчинился. Постепенно пришло осознание: родители мертвы — и горькие слезы покатились по его щекам.
Уилл поджег баржу и улетел, унося брата с собой.
И именно Уилл неделю спустя связался с «Агентством для вампиров-сирот», где им подыскали новую семью. Супруги Артур и Элис Кастл жили в пригороде — благонравные воздерживающиеся вампиры, любители кроссвордов. Уилл с Питером еще клялись, что никогда не станут такими, как они.
