время…
Она не дала ему договорить:
– Нет, нет, я обожаю Джастина Эйвона, хотя никогда не одобряла его пороков. Кстати, несмотря на свои недостатки, Джастин всегда был bon ton[4], – чего не скажешь о Вайделе. Если бы он был моим сыном, я не позволила бы ему жить вне дома. Мой дорогой Джон почти не отходит от меня.
Хью отвесил ей поклон.
– Вы должны быть очень счастливы, имея такого сына, Фанни. Она вздохнула:
– Он точно такой же, каким был его незабвенный отец.
Скрывая выражение лица, Хью снова поклонился.
Он прекрасно знал, что ее светлость лукавит, – сын как раз и огорчал ее своим домоседством.
– Что вы имеете в виду, Фанни? Что за оргии? – нахмурился Хью.
– Оргии Вайдела. И не спрашивайте меня больше об этом, Хью.
Давенант слышал много интересных историй о забавах молодого Вайдела, но был удивлен, что они каким-то образом достигли ушей леди Фанни. Судя по ее таинственному выражению, она действительно знала о худших из них. Уж не Джон ли Марлинг нашептал матери на ухо? Хью готов был признать, что, несмотря на все свои выходки, Вайдел гораздо приятнее, чем его безупречный кузен Джон.
В этот момент, как будто почувствовав, что говорят о нем, через гостиную к ним направился мистер Джон Марлинг – плотный молодой человек весьма недурной наружности, в костюме из испанского коричневого бархата. Ему шел тридцатый год, но степенная манера поведения делала его старше своих лет. Он поклонился Давенанту и вежливо осведомился о его здоровье. Мать нетерпеливо прервала сына.
– Послушай, Джон, где твоя сестра? Я видела здесь сегодня молодого Комина. Надеюсь, вы не оставили свою сестру с ним наедине?
– Нет, – ответил Джон серьезно, – потому что она с Вайделом.
– Вот как, – странное выражение появилось на лице леди Фанни, – что ж, мне кажется, эти двое всегда рады друг другу.
– Трудно сказать, – продолжал старательно докладывать Джон Марлинг. – Увидев Вайдела, Джулиана закричала: «О, милый Доминик, и ты здесь?» – или что-то в этом роде, а тот ответил: «Боже мой, кажется, я опять попал на семейное сборище!»
– Как это на него похоже. – Леди Марлинг многозначительно посмотрела на Хью Давенанта. – Знаете, Вайдел просто обожает мою дочь.
Об этом Давенант не слышал, зато он, как и весь высший свет, был прекрасно осведомлен о непомерном честолюбии леди Фанни. Вайдел мог быть несносным и способным на дикие выходки, даже «оргии», но это не мешало ему быть одним из самых завидных женихов Англии. Напрасно почтенная матрона думала, что ее тайные помыслы никому не известны.
Джон решился возразить матери.
– По-моему, Вайделу совершенно безразлична Джулиана, а что касается ее самой, она увлечена Фредериком Комином, и довольно сильно.
– Вы просто дразните меня, Джон, – с раздражением сказала леди Фанни, – она еще ребенок, и я уверена, что Джулиана вообще не думает ни о замужестве, ни о любви, ни о чем подобном. Она просто любит пококетничать с молодыми людьми. К тому же стоит ей пробыть в Париже хотя бы неделю, и она тут же забудет даже о существовании этого Фредерика Комина.
– Париж? – спросил Хью Давенант, в душе осудивший Джона за донос на сестру. – Джулиана собирается в Париж?
– Разумеется, Хью. Вы, наверное, забыли, что моя дорогая мамочка была француженкой?
Поэтому ничего удивительного, что девочка обирается навестить своих французских родственников. Они горят нетерпением познакомиться с ней, и Джон повезет ее в Париж на следующей неделе. Уверена, они сделают все, чтобы развлечь ее, после чего ей скорее всего не захочется возвращаться домой.
– Но я не уверен, что это отвечает нашим планам, – пробормотал Джон.
– Не будьте таким вредным, Джон, – с досадой отозвалась леди Фанни, – можно подумать, что и я принадлежу к тем расчетливым особам, которых сама презираю.
Решив, что настал подходящий момент, Хью откланялся и удалился, оставив мать с сыном спорить без помех.
Тем временем мисс Джулиана Марлинг, очаровательная белокурая девушка в голубом платье из люстрина и в туфельках с блестками, увлекла кузена Вайдела в одну из уединенных гостиных.
– Послушай, ты именно тот человек, которого я хотела видеть сегодня.
Маркиз ответил с обычной неучтивостью:
– Если ты хочешь попросить меня о чем-то, Джулиана, знай, я всем отказываю.
Мисс Марлинг широко раскрыла голубые глаза.
– Даже мне, Доминик? Маркиз остался невозмутим.
– Даже тебе.
Вздохнув, мисс Марлинг покачала головой:
– Ты ужасно нелюбезен. И я принимаю окончательное решение не выходить за тебя замуж.
– Я на это и надеялся, – спокойно отозвался он.
Мисс Марлинг хотела принять оскорбленный вид, но передумала и рассмеялась.
– Тебе нечего бояться, – сказала она весело, – потому что я собираюсь выйти за человека, совершенно не похожего на тебя, можно даже сказать – твою противоположность.
Маркиз проявил искорку интереса.
– Да? И моя тетя знает об этом?
– Ты можешь быть грубым и неприятным, Доминик, но по крайней мере тебе не нужно объяснять все по сто раз, как братцу Джону. Так вот, маме не нравится мой избранник, и поэтому я уезжаю на следующей неделе во Францию.
– И кто же «он»? Ты откроешь мне тайну, Джулиана?
– Не думаю, что ты его знаешь. Он явно не из вашей компании, – сухо ответила мисс Марлинг.
– А, значит, моя догадка оказалась верна. Ты собираешься совершить mesalliance[5]?
Вся фигурка мисс Марлинг выражала явную обиду и оскорбление.
– Ничего подобного! Хотя его действительно нельзя считать блестящей партией, потому что Фредерик не обладает высоким титулом. Зато блестящие женихи вроде тебя, как правило, превращаются со временем в ужасных мужей.
– Ты можешь рассчитывать на меня, Джу. Если леди Фанни будет возражать, попытаюсь ее уговорить.
Она схватила его за руку.
– Милый Доминик! Я знала, что ты не откажешь. Его имя – Фредерик Комин!
– Чтo это за птица? – невозмутимо спросил маркиз.
– Он приехал из Глостершира… или из Сомерсета? Не помню точно. Ну, это не столь важно! Его отец – сэр Малкольм Комин, и это вполне респектабельная семья, как говорит моя тетя Леони. У них там поместье, хотя и не очень большое. Фредерик – старший сын, окончил Кембридж, он впервые в Лондоне, ему покровительствует лорд Кэрлайл. Так что это вовсе не mesalliance.
– Можешь выбросить эту идею из головы, моя дорогая. Тебе никто не позволит выйти за такое ничтожество.
– Доминик… – Грозный тон мисс Марлинг предупреждал.
Маркиз лениво посмотрел на нее.
– Я приняла решение, и не стоит говорить со мной об этом человеке так пренебрежительно.
– Ну, не буду.
– Но ты ведь обещал и попытаешься нам помочь, не правда ли, милый Доминик?
