– Ты станешь большим человеком, я выделю тебе солидное поместье.
– Мне это не нужно, милорд. Снова повисла тягостная тишина.
– Ты пренебрегаешь мной, Симон? Ты в душе ненавидишь меня?
– Нет.
– Тогда вернись со мной в замок Мальвалле и носи имя, которое принадлежит тебе по праву.
– У меня нет имени, кроме того, которое я сам себе выбрал.
– Твое имя – это вызов мне и прямое оскорбление.
– Почему же, милорд? – Он посмотрел на Мальвалле безучастным взглядом. Тот протянул к нему руки:
– В чем дело, Симон? Почему ты так холоден? Разве я не твой отец?
– Да, я слышал, что вы мой отец, – признал Симон.
– Разве у меня нет на тебя никаких прав? Разве эти права принадлежат Монлису?
– На меня никто не имеет никаких прав, кроме короля, – парировал парень. – Закон не дает вам никаких прав. Я тот, кто я есть.
– Ты можешь стать чем-то большим, чем то, что ты есть.
– Я в этом сомневаюсь.
– Я могу тебе помочь.
– Я не нуждаюсь в вашей помощи.
– Симон! – воскликнул Мальвалле. – Неужели ты не чувствуешь нашего кровного родства?
– До сегодняшнего дня вы никогда не признавали этого родства, – холодно заметил молодой человек.
– Я даже не знал о твоем существовании! Симон внимательно посмотрел на него:
– Вы не знали, что у моей матери Джоанны родится ребенок? Вы не сделали ни малейшей попытки позаботиться о нем, даже не поинтересовались, мальчик это или девочка.
Мальвалле уронил руки:
– Значит, обида делает тебя таким черствым?
– Я не чувствую никакой обиды.
– Тогда в чем причина твоей холодности, Симон?
Юноша задумался, прежде чем ответить.
– Если я кажусь вам холодным, милорд, то не из-за ненависти или обиды. Вы для меня чужой человек. Как я могу испытывать к вам добрые чувства, когда не видел от вас ничего хорошего?
Мальвалле вздрогнул:
– Сын мой, я постараюсь исправиться. Давай забудем о прошлом, потому что сейчас я люблю тебя. Неужели ты не можешь простить – мое прошлое безразличие?
– Я не видел от вас ничего плохого, так что дело не в прошлом.
– Aх, Симон, ты жесток и несправедлив! Если бы ты пришел ко мне три года назад, я бы с радостью прижал тебя к сердцу! Зеленовато-голубые глаза сузились.
– Во мне течет кровь Мальвалле, милорд. Мальвалле не просят о милосердии. Если бы вы пришли ко мне три года назад, тогда, конечно, все было бы по-другому. Но тогда вам это было не нужно или вы просто забыли, что у вас есть незаконнорожденный сын. В те дни мне пришлось самому устраиваться в жизни, потому что вам было не до меня. А теперь, когда мне помощь не нужна, вы тут как тут. Но сейчас не нужны мне вы.
Мальвалле выслушал его в молчании, потом тихо ответил:
– Возможно, я заслужил твою обиду и ненависть. Но неужели они так велики, что ты не хочешь, чтобы я исправился?
– Я уже сказал, милорд, что не испытываю к вам ненависти.
– Уж лучше ненависть, чем такое безразличие!
– Я прошу прощения, если заставил вас страдать. Но что, кроме безразличия, я могу чувствовать к человеку, с которым не обменялся и словом до сегодняшнего дня?
Мальвалле подошел к нему ближе:
– Уйдем со мной, Симон, и я уверен, ты полюбишь меня! Уйдем вместе из владений Монлиса! Ты мой сын и не можешь оставаться здесь!
– Ну вот, теперь я понял, что вам нужно, – тряхнул головой Симон. – Я служу вашему врагу Монлису. Если бы я был за сотню лиг отсюда, вы бы и не вспомнили обо мне ни сегодня, ни завтра. Просто задета ваша гордость.
– Клянусь, это не так! Симон дернул плечом:
– Какой бы ни была причина вашей просьбы, мой ответ остается отрицательным. Я в долгу у милорда Фалька и никогда не нарушу слова, которое ему дал.
В комнате снова повисла тишина. Мальвалле безнадежно развел руками и угрюмо спросил:
– Значит, мои слова ничего не изменят?
– Конечно нет.
– Неужели мы расстаемся врагами?
– У меня нет недобрых чувств ни к вам, ни к вашей семье, милорд. А с вашим сыном мы дружим. Но пока я служу Монлису, его враги – мои враги. Передайте Джеффри, что он напрасно послал вас ко мне. И также скажите ему, что когда-нибудь мы с ним снова встретимся друзьями.
– А что будет между нами? – взволнованно воскликнул Мальвалле.
– Между нами не будет ни любви, ни ненависти. Прошлое умерло, и вместе с ним – наше родство. Но если мы когда-нибудь и встретимся, то не как враги.
– Тебе не откажешь в щедрости, – медленно произнес Мальвалле. – Советую хорошенько подумать, прежде чем давать отрицательный ответ! Я могу многое сделать для тебя, югу дать тебе власть. Неужели все это ничего не значит?
– Милорд, у меня есть правило: не принимать ни чести, ни власти, ни богатства, ни титулов, если я не заслужил их собственными силами. Я не ищу легких путей и все, что буду иметь, заслужу собственным трудом, умением или храбростью. Благодарю вас за ваше предложение, но мой ответ остается отрицательным.
– Да, ты настоящий мужчина! – вздохнул Мальвалле. – В твоих жилах действительно течет моя кровь. Но прежде, чем мы расстанемся, неужели ты не пожмешь мою руку и не скажешь, что все прошлые обиды забыты?
Он протянул руку, почти умоляюще глядя на сына. Симон с серьезным видом ответил ему крепким рукопожатием.
– Если вы допустили несправедливость по отношению ко мне, я с готовностью прощаю вас, потому что эта несправедливость сделала меня таким, каков я есть, а не жалким придворным шаркуном.
Мальвалле задержал его руку в своей:
– Обещай мне только одно, Симон! Если когда-нибудь я понадоблюсь тебе, если ты захочешь изменить наши отношения, обещай, что ты преодолеешь свою гордость и придешь ко мне, потому что таким поступком ты окажешь мне снисхождение.
Юноша нахмурился:
– Вряд ли мне понадобится ваша помощь, потому что я привык сам решать мои проблемы, а наши отношения навсегда останутся такими, как сегодня. Вот что я могу обещать вам, милорд.
Мальвалле чуть не раздавил его кисть, но тут же отпустил ее и посмотрел на парня со странной кривой улыбкой.
– Ты мой настоящий сын! – тихо произнес он и вышел из комнаты, не сказав ни слова Фальку, даже не взглянув на него.
– Ты все это высказал Мальвалле, чтобы доставить удовольствие мне или себе? – поинтересовался Монлис.
– Нам обоим, – коротко бросил Симон и тоже вышел из комнаты.
Глава 5
СИМОН СПАСАЕТ ДЕВУШКУ И РАСКРЫВАЕТ ЗАГОВОР
Остаток года прошел в замке Монлис спокойно. А поскольку Симон правил своими людьми
