Алан прожил в поместье неделю, и Симон с удовольствием проводил время в его компании… Чтобы развлечь друга, он устроил охоту и даже пригласил актеров из соседнего города. Но Алан был готов обойтись и без таких развлечений, а чтобы порадовать гостеприимного хозяина, даже отправился с ним поупражняться в стрельбе из лука. Когда ему надоел этот скучный, по его мнению, спорт, он бросил косой взгляд на Симона. Тот почувствовал его даже не глядя на юношу:
– В чем дело?
– Как тебе удалось завоевать расположение этих людей, Симон?
– Разве это так? Некоторые из них не любят меня.
– Нет, большинство просто обожает тебя. Что же они в тебе нашли? За что все мы тебя любим? Ведь ты холоден, суров и никого по-настоящему не любишь.
– Алан, если ты хочешь болтать о любви, отправляйся к девчонкам, а я в этом ничего не понимаю.
– За что же твои люди любят тебя? – настаивал Алан.
– Не знаю. Может, потому, что я заставляю их склоняться перед моей волей.
– Вполне возможно, – задумчиво произнес Алан. – Но почему к тебе так льнут дети?
– Потому что я не обращаю на них внимания.
– Нет, дело не в этом! Честно говоря, Симон, за много лет нашего знакомства я так и не узнал тебя по- настоящему. Что-то скрывается под твоей холодностью, о чем я не имею понятия.
– Там скрывается холод, – отрезал Бовалле, чтобы прекратить разговор.
Когда Алан вернулся в Монлис, Симон принялся работать с воинами и лучниками с таким усердием, что за полгода ему удалось создать вполне приличную армию, пополнив ее за счет крестьянских сыновей и пришлых солдат. За это время выяснилось, что Уолтер Сантой почти идеальный капитан, а Морис Гонтрей, готовый на все, чтобы угодить лорду, замечательно справляется со своими обязанностями маршала. Бовалле стал меньше уделять времени армии и переключил все свое внимание на сельское хозяйство.
Год прошел мирно, и наступил канун нового года. Хозяин поместья уже начал поглядывать вокруг, готовый к новым подвигам, когда неожиданно в одно сырое утро его посетил отец, Джеффри Мальвалле. Услышав о его приезде, Симон немедленно направился ему навстречу и преклонил перед ним колено в знак приветствия.
– Милорд, вы оказываете мне большую честь, – торжественно произнес он.
Джеффри поднял его:
– Я не решался приехать к тебе, сын, но тут подвернулся хороший предлог, который, вероятно, и тебе покажется важным.
Симон повел его в свои покои.
– Нет, сэр, я очень польщен вашим приездом.
Джеффри огляделся вокруг:
– Значит, теперь у тебя есть свое поместье, – полученное собственными силами?
– Я все сделал, как обещал, – ответил Симон и послал пажа за элем. – Так что вы хотели обсудить со мной, сэр?
– Я привез тебе письмо от сводного брата. Прочти его, пожалуйста.
– От Джеффри? Отлично! Присаживайтесь, сэр.
Мальвалле сел в кресло у окна и стал смотреть, как Симон распечатывает письмо Джеффри.
Симон медленно сложил письмо.
– Ты поедешь? – с интересом спросил Мальвалле.
Бовалле задумался, глядя в окно на мирные поля. Затем перевел взгляд на отца и улыбнулся:
– Скорее всего, да, милорд.
На следующий день он поехал в замок Монлис, посоветоваться с Фальком. К удивлению милорда, Алан принял горячее участие в их беседе.
– Если ты едешь, Симон, то и я тоже! – воскликнул он. – Я уже засиделся дома! Я поведу наших людей в Уэльс и наконец-то испытаю радость битвы!
Оправившись от изумления, Фальк усмехнулся:
– Вряд ли тебе понравится участие в бою. Алан возмутился:
– Если вы не отпустите меня, милорд, я самовольно присоединюсь к Симону. Один!
– Ну, ну, не горячись, – проворчал Фальк. – Если хочешь, поезжай. Когда ты намерен выступить, Симон?
– В конце следующего месяца, милорд, с тем чтобы прибыть в Уэльс в марте.
– И оставишь свое поместье без хозяина?
– Нет. Морис Гонтрей будет управлять вместо меня.
– Так же, как он правил, когда умер Барминстер? – саркастически заметил Фальк.
– Я не Барминстер, – уточнил лорд Бовалле.
Глава 11
ПОЗОЛОЧЕННЫЙ ПАНЦИРЬ
В марте он был уже в Уэльсе, рядом с братом, принимая участие в тяжелых боях. В апреле невредимым вернулся в Шрусбери, а в мае уже вел войска на юг к городу Аску, как один из самых уважаемых офицеров принца и его близкий друг. Под Аском произошла битва с войском мятежников в полторы тысячи человек, где Симон вступил в единоборство с сыном Глендерди, Грифитом, взял его в плен и передал принцу.
Генрих очень обрадовался такому пленнику и хлопнул Симона по спине:
– Ну, Бовалле, я очень рад, что ты сражаешься на моей стороне! Что ты хочешь за такой трофей?
– Его доспехи, сэр, – ответил Симон. – Выкуп за него, если таковой будет, принадлежит вам, но, с позволения вашего высочества, я хотел бы иметь его позолоченный панцирь.
– Странное желание! – удивился Генрих. – Неужели тебе так нравится блеск золота?
– Да, сэр, и отличная отделка.
– Тогда он твой, Симон, – пообещал Генрих. – Позолоченный панцирь! – Он расхохотался, взяв Симона под руку. – Мне кажется, ты хочешь получить новое прозвище! Я уже слышал, что тебя называют Симон Рысьи Глаза, Симон Холодное Сердце, Симон Лев, Симон Легкая Стопа, наверное, есть и другие! Откуда взялись все эти прозвища?
– Из глупой болтовни, милорд, – ответил Симон.
– Тогда я тоже присоединюсь к глупцам, – решил Генрих, – и буду звать тебя Симон Молчаливый.
В середине июля Бовалле вернулся домой в сопровождении Джеффри и Алана, скакавших по обе стороны от него. Вражда между последними закончилась в тот день, когда Джеффри пожал руку Симона, приветствуя его в Уэльсе. Алан отчужденно и неуверенно стоял тогда рядом с ними. И тут Джеффри подошел к нему с открытой улыбкой:
– Наши отцы ссорятся, сэр Алан, а как мы с тобой поступим?
