– А я каждый раз, когда только гляну в ее глаза, слепну и уже ничего не вижу, кроме нее.
– Она, наверное, очень красива, – предположила мадемуазель, – эта английская девушка?
– Она пока еще не англичанка, – заметил Мальвалле. – Но если Богу будет угодно, я хоть завтра готов сделать ее англичанкой.
Жанна перекусила нитку.
– Джентльмен очень храбр, – заявила она и снова склонилась над вышивкой. Наступило долгое молчание.
– Жанна! – умоляющим тоном произнес наконец Джеффри.
Мадемуазель вздрогнула и с невинным видом удивилась:
– Ах, вы все еще здесь?
Он подошел ближе, встал на колени и обнял одной рукой ее стройную талию:
– Милая Жанна!
– Он дождется, что его уколят иголкой! Девушка заработала иглой быстрее. Правой рукой Джеффри остановил ее:
– Милая, не мучай меня! Послушай, я расскажу тебе о моей любимой.
Она с отсутствующим видом смотрела прямо перед собой, но на ее губах заиграла лукавая улыбка.
– Я ведь могу позвать на помощь, – пригрозила тихо.
– Мне не нужна помощь, – тут же отозвался Джеффри. – Моя любимая невысокого роста и очень мила. Она такая крошка, что я могу спрятать ее в кармане и забыть о ней.
– Ох уж эта английская галантность! – вздохнула Жанна. – Бедная девушка!
– Она вовсе не бедная. Она владеет всем моим сердцем.
– Но это сердце такое маленькое, что девушка может засунуть его в свою сумочку и забыть, что оно там.
– Даже если из-за жестокости и забудет о нем, мое сердце будет продолжать бороться с ее холодностью и надменностью и покорно ждать, когда она сменит гнев на милость.
– Глупое, раболепное сердце, напрасно тратящее время!
– Нет, несмотря на скромность и покорность, это сердце настойчиво следит за своей любимой. И хотя с ним плохо обращаются, оно поклялось посвятить всю свою жизнь заботе о ней и о ее счастье.
– Какое деловитое сердце! Несомненно, оно не первый раз приносит такие клятвы.
– Нет, Жанна, раньше оно спало.
– Значит, это его первая неопытная любовь? Ну, большое спасибо!
– Это вся его любовь, миледи. Сердце ничего не знало о ней, пока не повстречалось с французской малюткой, у которой огромные голубые глаза, симпатичные ямочки на щеках, каштановые кудри и жестокий язычок.
– Ну, вы нарисовали огнедышащего дракона!
– Нет, просто капризную проказницу.
– Француженка? – Жанна мечтательно кивнула. – Она же враг! Как мне жаль несчастное сердце!
Джеффри еще крепче обнял ее:
– Сердце счастливо, Жанна, но что делать с его владельцем? Сердце покинуло его, чтобы служить своей возлюбленной, и он остался без него.
– Сердце такое маленькое, что он не заметит его отсутствия, – возразила девушка.
– А он все же заметил. Но не требует его возвращения, согласен получить взамен сердце француженки.
– Так он же заморозит его, сэр!
– Вот увидишь, крошка, согреет.
– Нет, он – англичанин, а она его враг. Возможно также, что ее сердце отдано другому. Джеффри встал.
– Теперь я знаю, почему она так холодна, – заявил он. – У нее просто нет сердца и ей нечего дать англичанину. Он покинет ее, оставив ей свое сердце.
Жанна внимательно посмотрела на вышивку.
– Возможно, оно у нее все-таки невинное, нетронутое, – тихо проговорила она. – Я говорю о сердце француженки.
Джеффри снова приник к ней:
– Его еще можно завоевать? Девушка склонилась над вышивкой, прикрыв глаза длинными ресницами.
– Кто это будет? Враг англичанин, сэр?
– Любящий англичанин, Жанна. Она долго разглядывала иголку.
– Нет, его невозможно завоевать.
– Никогда?
– Никогда. Видите ли, сэр, это холодное, жестокое сердце, оно отталкивало всех своих поклонников. Кроме того, это очень робкое, но верное сердце. Но в один прекрасный день… оно покинуло девушку… так незаметно, что сначала та даже ни о чем не догадывалась и… спряталось в мужском кармане. А… когда девушка… попыталась вернуть его… оно не захотело вернуться, так хорошо ему было на новом месте. Но сердце было таким робким и маленьким, что мужчина… а он был здоровенным глупым англичанином… так и не догадался, что лежит у него в кармане, и все приставал к девушке, требуя ее сердце. Он был так слеп, этот английский завоеватель!
– Английский раб, ползающий у ног любимой, – уточнил Джеффри, вновь вставая на колени и обнимая ее.
– Но он такой сильный и к тому же искусный обольститель! – прошептала Жанна, выпуская из рук вышивку. – И… и одет в алый бархат, зная, как он ему идет. Он самонадеянный попугай, сэр.
Джеффри прижал ее головку к своему плечу:
– Нет, он сменил рабочую одежду на алый бархат в честь своей любимой.
– Нарядный павлин, пытающийся обольстить скромную курочку, – парировала Жанна, поправляя бордовое платье.
– Она такая очаровательная курочка, что ему пришлось нарядиться в бархат, чтобы не выглядеть пугалом рядом с красавицей.
– Но он никогда не был пугалом, – шепнула Жанна ему на ухо. – В стальном панцире и с черным плюмажем на шлеме, в черном плаще, летящем за его плечами, с огромным мечом в руках… он… был неотразим.
– Когда ты видела меня в таком наряде, Жанна?
– Из окна башни, сэр. Но я ненавидела вас и вашего вождя, ледяного лорда Бовалле.
– И Алана тоже?
– Алана? Он был пленником моей госпожи – как можно ненавидеть беспомощного человека? И он так очаровательно ведет себя с девушками! – Она незаметно улыбнулась.
– Это правда? – Джеффри поднял ее лицо, коснувшись ладонью подбородка. – Нужно поговорить с Аланом. Неужели этот прохвост ухаживает за девушками так же хорошо, как я? – И он поцеловал ее в алые губы.
– Намного лучше, – заявила Жанна. – Он не тискает меня так грубо, пользуясь тем, что я здесь одна.
– Тогда он не настоящий мужчина, – заключил Джеффри, снова ее целуя.
Задыхаясь от охватившего ее чувства, Жанна ответила на его поцелуй, но потом, раскрасневшись, вырвалась из рук столь симпатичного ей мужчины.
– Как же так? Мы оба предатели! – воскликнула она, отталкивая его от себя.
– Какие предатели, крошка? Почему?
– Ты предаешь лорда Бовалле, а я – леди Маргарет! Пока они враждуют, мы должны держаться каждый своей стороны.
– Леди Маргарет скоро покорится, – заверил ее Джеффри.
– Ты просто не знаешь миледи} Она еще ни перед кем не склоняла голову. Я рядом с нею с детства, и мне хорошо известна ее сильная воля.
