– А как вы предполагаете успокоить свою совесть? – спросила мисс Тэйн.
– Моя совесть в этом отношении мало меня беспокоит. Эстаси не желает выходить за меня замуж, но она дала обещание Сильвестру. Если бы обстоятельства сложились по-другому, старик отдал бы ее Людовику, а не мне.
– О, да это же прекрасно! – воскликнула мисс Тэйн. – Мы теперь можем устроить их помолвку с чистой совестью. Но вам придется заняться неприятным делом – подыскать себе другую леди, которая оказалась бы достойной занять столь высокое положение. Вы готовы жениться на молодой женщине?
– Я вообще ни на ком не собирался жениться и прошу вас…
– Ну, тогда все гораздо проще! Ведь молодые леди всегда склонны к романтике, и вам было бы трудно.
– Я определенно не ищу никакой романтики в женитьбе, но прошу вас не…
– Это могла бы быть и женщина в возрасте, которая оставила всякие надежды заполучить мужа, – настаивала мисс Тэйн, снова положив подбородок на руку. – Не очень красивая, мы удовлетворились бы тем, чтобы она была просто хорошенькой, – решила мисс Тэйн. – А хорошее происхождение – это для вас важно?
– На самом деле, мисс Тэйн, этот разговор…
– К счастью, в Лондоне полно женщин хорошего происхождения, которым пока не повезло. Вы могли бы встретить таких на балу по подписке, или я могла бы найти для вас целую дюжину из тех, кого мамочки возят на ярмарку невест. После нескольких сезонов они уступают место своим более молодым сестрам, вы сами знаете.
– Вы очень добры ко мне, мэм!
– Вовсе нет, просто мне было бы приятно помочь вам! – уверила его мисс Тэйн. – У меня как раз есть на примете одна невеста, прямо для вас. Хорошая, нежная девушка, без претензий на красоту, с кротким нравом. Она уже не в том возрасте, чтобы ходить на вечера, и не будет ожидать от вас красивых слов. Вы не возражаете против того, чтобы взглянуть на нее… всего лишь раз?
– Нет, то есть да, – отбивался, как мог, сэр Тристрам. – И не имею ни малейшего желания…
Мисс Тэйн вздохнула:
– Очень жаль! Я думала о самой подходящей для вас невесте.
– Могу ли я просить вас, мэм, не тратить времени на поиски?
Мисс Тэйн покачала головой:
– В конце концов, когда кто-то достигает среднего возраста…
– Среднего?.. Вам когда-нибудь давали затрещину, мисс Тэйн?
– Нет, никогда, – ответила она, в изумлении глядя на него.
– Так, значит, вам незаслуженно повезло! – грустно заключил сэр Тристрам. – Давайте оставим разговор о моей женитьбе! Я не собираюсь вступать в брак!
– А знаете, – ответила мисс Тэйн с оттенком искренности, – мне кажется, что вы поступаете разумно. Ведь вы не против брака! Просто ваша вера в женщин была подорвана каким-то несчастным романом еще в юности, ваши глаза видят только недостатки женского характера, вы…
Сэра Тристрама как громом поразило.
– Кто вам сказал такое?!
– Да вы сами!
– Я?!
– Ну конечно!
– Вы ошибаетесь! Я готов допустить, что на свете есть много прекрасных женщин. Не понимаю только, по каким признакам вы решили, что они играли какую-то роль в моем прошлом, о котором я не очень-то и вспоминаю. Могу уверить вас, что это не могло бы настроить меня против вашего пола.
Мисс Тэйн выслушала все это со своим обычным спокойствием и, никак не показывая своего неудовольствия, просто заметила:
– Но тогда совсем необъяснимо то, что, встретив свою кузину, вы не влюбились в нее.
Сэр Тристрам расхохотался.
– Выкиньте из головы все опасения, что я могу влюбиться! Я получил хороший урок в юности, но поверьте, не забыл его!
– Как грустно, что лишь немногие люди могут извлекать полезные уроки из своего жизненного опыта, вот как вы! – душевно сказала мисс Тэйн. – Я думаю, не должны ли мы рассказать все вашей кузине, чтобы она не питала иллюзий на этот счет?
– Не думаю, что это необходимо, мисс Тэйн. Кроме того, есть вероятность, что она не скоро выйдет замуж. Мне кажется, что у Людовика дела очень плохи.
Сара немедленно стала серьезной:
– Его дело безнадежно?
– Нет, не безнадежно. Но нам ничего не известно о кольце-талисмане, которым владеет Бэзил Левенхэм. И откровенно говоря, я не очень верю в то, что оно находится в тайнике, если он у него и есть. Даже если кольцо еще там, думаю, что Бэзил давно перенес его из того тайника, о котором говорил Людовик, в какое-то другое место.
– А что, он о чем-то подозревает?
– Разговор не о том, что подозревает Красавчик, мисс Тэйн. Людовик считает, что мы имеем дело с дураком! Но Бэзил совсем не таков, уверяю вас!
– Вам даже не нужно говорить мне об этом, я ведь встречалась с ним. Не считайте меня фантазеркой, но я скажу, что у меня возникло чувство, будто Бэзил в деталях знает о всех неприятностях Людовика!
– Я тоже думал об этом.
– Если вы не сможете найти кольцо, то что же делать?
Лицо Тристрама посуровело.
– Если мы не сможем избежать худшего, то можно добиться от него правды другими способами!
Глядя на волевые черты лица сэра Тристрама, мисс Тэйн не могла не пожалеть Красавчика, если дело обернется плохо для него.
– Вы полагаете, он скажет правду, если к нему будут применены… другие методы?
– Думаю, что да, – ответил сэр Тристрам. – У него совсем мало физической выдержки. Но пока мы не исчерпаем все остальные возможности… нам не следует даже думать об этом.
– С одной стороны, может быть, и неплохо, если он подозревает, что Людовик где-то здесь, – размышляла мисс Тэйн. – И он, очевидно, считает, что вы убеждены в невиновности Людовика. Я часто видела людей, которые при ощущении опасности склонны принимать неразумные решения. Ваш кузен до сих пор чувствовал себя в полной безопасности, что позволяло ему действовать хладнокровно.
– Совершенно верно! – согласился Тристрам. – Я уже думал об этом, но риск все время перевешивал преимущества. И если бы не одно обстоятельство, я убрал бы Людовика из страны.
– Он, кажется, полон решимости. Не думаю, что он согласится уехать, – возразила мисс Тэйн.
– А я не стану спрашивать его согласия, – ответил Шилд.
– Бог мой, вы настроены очень безжалостно! И что же заставляет вас колебаться насчет его отъезда?
– Он искусный стрелок. Только человек, совсем лишившийся рассудка, может вступить в перепалку в Людовиком. Красавчик никогда не пошел бы на это.
– Ну хорошо, – сказала мисс Тэйн, поднимаясь со стула. – Мне почему-то кажется, что нас ждут волнующие приключения еще до того, как мы покинем этот дом.
– Очень может быть, – согласился Тристрам. – А вы боитесь?
Она подняла на него взгляд, в котором можно было прочитать легкое удивление, и посмотрела ему прямо в лицо.
– Мой дорогой сэр, разве вы не видите, что я прямо-таки трясусь от страха?
Он засмеялся:
– Прошу прощения. Но быть как-то связанным с Людовиком – вполне достаточно для того, чтобы испугался даже самый смелый человек! А вот чего я на самом деле боюсь, так это того, что он может проникнуть в Дауер-Хаус, прежде чем я разрешу ему.
