– Как, уже вернулась? Расскажи мне скорей, что… – Тут она увидела взбешенные глаза Деборы и сказала упавшим голосом: – Господи! Что случилось?
Дебора яростно дернула за ленточки шляпки и бросила шляпку на стул.
– Это самый гнусный, самый грубый, самый глупый и самый мерзкий человек на свете! Ну я с ним посчитаюсь! Он пожалеет, что посмел… Я его не пожалею! Он еще на коленях передо мной будет ползать! Ох, до чего же я зла!
– Да, милая, это видно, – слабым голосом сказала ее тетка. – Так что он натворил – позарился на твою честь?
– Честь! Ничего подобного! У него совсем не о том мысли. Но его словам, тетя Лиззи, я хищница! Таких, как я, нужно привязывать к позорному столбу и бить плетьми!
– Боже, Дебора, он что, с ума сошел?
– Ничего подобного! Он просто глуп, груб и вообще отвратителен! Я его ненавижу! Я не хочу его никогда больше видеть!
– Но что же он все-таки сделал? – спросила совершенно сбитая с толку леди Беллингем. Дебора заскрежетала зубами:
– Он, видите ли, пришел к нам, чтобы спасти своего драгоценного кузена из моих тенет! За этим он и пригласил меня кататься. Чтобы меня оскорбить!
– Но ты же сама этого опасалась, милочка, – напомнила ей тетка.
Дебора не обратила на ее слова никакого внимания.
– Дебора Грентем не годится в жены лорду Мейблторпу. Женитьба на ней будет бедствием для него! Я чуть не надавала ему пощечин!
– Но ты же говорила то же самое, детка. Я отчетливо помню…
– Ну и что?
С этим леди Беллингем была полностью согласна. Некоторое время она наблюдала, как ее племянница мечется по комнате как тигрица, а затем осмелилась спросить, что же все-таки произошло на прогулке. Мисс Грентем остановилась как вкопанная и проговорила дрожащим голосом:
– Он пытался от меня откупиться!
– Дать тебе деньги, чтобы ты отказала Адриану? Как это глупо, если учесть, что ты не собираешься выходить за него замуж! С чего это ему вдруг это взбрело в голову?
– Не знаю и знать не хочу, – ответила Дебора, несколько уклоняясь от правды. – Он имел наглость предложить мне пять тысяч фунтов, если я откажусь от своих притязаний – притязаний! – на руку и сердце Адриана.
Леди Беллингем, на лице которой появилось было выражение надежды, разочарованно сказала:
– Пять тысяч! Не больно-то он раскошелился!
– Я ему сказала, что это просто смешно, – с наслаждением поведала тетке Дебора.
– И правильно сделала, милочка. Вот уж не думала, что он такой скряга!
– Тогда он сказал, что готов удвоить сумму.
Леди Беллингем уронила ридикюль.
– Десять тысяч! – воскликнула она. – Не поднимай, Дебора, пусть лежит. Что же ты на это ему сказала?
– Я сказала: «Гроши, сэр».
Ее тетка замигала глазами.
– Гроши? Ты считаешь, что десять тысяч – это гроши?
– По крайней мере, я ему так сказала. Я, говорю, не намерена упускать Адриана за какие-то десять тысяч. С каким наслаждением я ему бросила это в лицо, тетя Лиззи!
– Да, милочка, но разумно ли это?
– Вздор! Что он может мне сделать? – пренебрежительно ответила Дебора. – Само собой, он тоже пришел в ярость и отнюдь этого не скрывал. Как я наслаждалась, глядя на его злобную физиономию! Он начал говорить… про Ормскерка… Если бы я была мужчиной, я бы вызвала его на дуэль и проткнула бы шпагой насквозь! Насквозь! Насквозь!
Леди Беллингем, которая, казалось, была близка к обмороку, слабо возразила, что три раза человека проткнуть насквозь нельзя.
– По-моему, это не разрешается, – добавила она. – Правда, я никогда не присутствовала при дуэли, но там всегда бывают секунданты, и они тебя остановили бы.
– Никто бы меня не остановил! – кровожадно заявила Дебора. – Я бы из него котлету сделала!
– Господи, и это говорит воспитанная девушка! – вздохнула ее тетка. – Надеюсь, ты ему этого не сказала?
– Нет, я сказала, что из меня получится отличная жена. От этого он еще больше разозлился. Я даже испугалась, как бы он меня не задушил. Потом он спросил, какую я сама себе назначу цену.
У леди Беллингем в глазах опять мелькнула надежда.
– И что ты ему ответила?
– Я сказала, что была бы дурой, если бы взяла меньше двадцати тысяч!
– Двадцати… Ой, где мой нюхательный уксус? Мне плохо! Двадцать тысяч! Целое богатство! Он, наверно, решил, что ты помешалась!
– Очень может быть, но он сказал, что заплатит мне двадцать тысяч, если я отошлю от себя его кузена.
Леди Беллингем откинулась в кресле, держа под носом флакон с нюхательным уксусом.
– И тогда, – с торжеством закончила Дебора, – я сказала, что, пожалуй, лучше выйду за Адриана.
Вконец сокрушенная, леди Беллингем издала страдальческий стон.
– Ты отказалась от двадцати тысяч фунтов? – дрожащим голосом спросила она. – Но ты же говорила, что ни за что на свете не выйдешь за Мейблторпа замуж!
– Разумеется, не выйду, – фыркнула Дебора. – Разве что от злости, – добавила она со смешинкой в глазах.
– Дебора, кто-то из нас сошел с ума – или я, или ты! – провозгласила леди Беллингем, отнимая флакон от носа. – Подумать только, мы могли бы расплатиться со всеми долгами! Позвони горничной – мне надо выпить валерьянки.
Дебора посмотрела на тетку с изумлением.
– Тетя Элиза, неужели вы вообразили – нет, это невозможно! – что я позволю этому негодяю откупиться от меня?
– Кит мог бы перейти в кавалерийский полк! Мы выкупили бы закладную на дом! – уныло восклицала леди Беллингем.
– Чтобы Кит купил патент на… на деньги, заплаченные за мой позор! Наверно, он предпочтет вообще уйти из армии.
– Ну почему позор, дорогая? Тебе же все равно не нужен Мейблторп!
– Тетя, неужели вы жалеете, что я не взяла взятку?
– Но это же не обычная взятка, Дебора! Подумать только – двадцать тысяч фунтов!.. Это что-то невообразимое!
– Мне еще никогда не наносили такого оскорбления! – негодующе вскричала Дебора.
– Такую сумму нельзя назвать оскорблением! Какой же ты порох! Подумай о бедном Ките! Он пишет, что едет домой в отпуск и что он тоже влюбился. Надо же – какое неудачное стечение обстоятельств! Тебе легко говорить об оскорблениях, но нужно же быть практичной, Дебора! С нас дерут семьдесят фунтов за зеленый горошек, а ты выбрасываешь на ветер двадцать тысяч! В конце концов ты станешь содержанкой Ормскерка. Как пить дать! Мне остается только утешаться мыслью, что меня к тому времени не будет в живых – у меня уже начинаются сердечные спазмы.
С этими словами леди Беллингем закрыла глаза, очевидно приготовившись к близкой кончине.
Дебора с вызовом бросила:
– Я не жалею ни об одном слове! Это он еще пожалеет, что посмел принять меня за негодяйку, способную заманить в сети глупого мальчика!
Тут леди Беллингем открыла глаза и с недоумением проговорила:
