отношениях, вы бы узнали, что и до этого мы ссорились сотни раз!
– Позвольте вам напомнить, мисс... Когда я в первый раз спросил вас, что вы делали наверху, вы ни слова не сказали о том, что подходили к комнате вашего дяди.
– Нет! Потому что я посмотрела на вас и поняла, какая морда появится у вас на лице, если я вам скажу это!
Наконец-то ей удалось уязвить инспектора. Бэкстоун заметил, что Пауле надо бы последить за своими словами, но, когда она насмешливо поблагодарила его за это предупреждение и поинтересовалась, есть ли у него еще вопросы, Бэкстоун благоразумно подавил раздражение и ровным голосом ответил, что она может идти.
Молодой криминалист, безмолвный свидетель этой сцены, заметил:
– Крутая дама.
Инспектор только хмыкнул в ответ.
– Я думал, вы как следует надавите на нее, сэр, – осмелился предположить криминалист.
– Не сомневаюсь, что ты так думал. Разница между нами в том, что я не вчера родился, – ответил инспектор. – С такими трудно что-либо знать наперед! Пошлите ко мне Ройдона!
Виллогби появился с сигарой в руках и обратился к инспектору с наигранным спокойствием.
– Ну, инспектор, что же на этот раз? – спросил он.
Когда ему сообщили показания лакея, драматург покраснел и сказал скорее раздраженно, чем виновато:
– Послушайте, на что вы намекаете? Если вы думаете, что я заходил в комнату мистера Хериарда, то вы ошибаетесь!
– Но я не об этом у вас спрашиваю, сэр. До того как вы спустились в гостиную, вы выходили из своей комнаты или нет?
– Ну хорошо. Если вы настаиваете на такой точности, то да, выходил! Но это не имеет никакого отношения к делу, поэтому я и не стал упоминать об этом.
– Предоставьте судить об этом мне, сэр. Спасибо. Когда вы выходили из комнаты? Куда вы ходили?
– Великий боже, куда, вы думаете, я ходил? – спросил Ройдон. – Вам, полицейским, должно быть, не за что уцепиться, если вы начинаете подозревать человека, только потому, что он имеет обыкновение запираться в кабинке.
– О! – сказал инспектор довольно безучастно. – Мне кажется, вы могли бы сказать мне об этом раньше, сэр.
– Может быть, я и сказал бы, если бы в этом было что-то экстраординарное. Если это все, что вы хотели знать...
– Минуту назад вы сказали, что сообщили бы мне, если бы это имело какое-то отношение к делу.
– Да, если бы, но оно не имеет. Возможно, поэтому я и забыл, – парировал Ройдон. – Что-нибудь еще?
– Пока все, – кивнул инспектор.
Ройдон вышел из комнаты. Молодой криминалист заметил, что ему он кажется подозрительным.
– Лжет без всякой видимой причины!
– Так бывает, – вздохнул инспектор. – Боится быть впутанным в дело. – Его взгляд упал на золотой портсигар, и у него загорелись глаза. – Где Эшер снимает отпечатки пальцев?
– В библиотеке. Старый джентльмен повел его туда. Мисс Дин устроила по этому поводу переполох. У старика было по горло работы – он пытался ее утихомирить. Эшер, должно быть, уже заканчивает.
– Пойдем посмотрим. – Бэкстоун двинулся к двери.
Он появился в библиотеке как раз вовремя, чтобы увидеть, как Матильда подставляет эксперту свои идеально наманикюренные пальцы.
– Конечно, это помешает мне развернуться на всю катушку, если я решу вступить на путь преступления, – усмехнулась она.
– Если ты думаешь, что я поэтому не желаю давать мои... – горячо начала Валерия и остановилась, увидев инспектора.
Матильда посмотрела через плечо.
– А, Торквемада[6] собственной персоной! Джозеф подошел к Бэкстоуну.
– Входите, инспектор. Как видите, мы уже заканчиваем.
– Сожалею, что был вынужден подвергнуть вас этому, сэр, но...
– Ерунда! Мы ведь понимаем, что это необходимо!
– Я считаю это унизительным и абсолютно недопустимым, – перебила Валерия. – Как будто мы обычные преступники или еще кто! Никогда не думала, что подвергнусь такому испытанию!
На этот раз даже у Джозефа лопнуло терпение.
– Дорогое мое дитя, – обратился он к ней с суровыми нотками в голосе, – не будьте такой маленькой глупой гусыней! Вы хотите поговорить с кем-нибудь из нас, инспектор? Вы уже можете мне сказать что- нибудь или я не должен спрашивать?
