– Прекрати говорить глупости, детка! – помрачнела миссис Дин. – Бог знает, как трудно найти подходящего мужа для одной дочери, не говоря уже о двух! Твоя встреча со Стивеном у Кру-исов – просто удача; хотя я, естественно, не хочу, чтобы мои птенчики выходили замуж без любви, но молодые богатые наследники не валяются на дороге. Нам придется подождать.
– Стивен не сделал бы мне предложение, если бы ты его, скажем так, не заставила, – упрекнула Валерия родительницу. – На самом деле, лучше бы он его не делал.
– Ты же знаешь, мама не любит, когда ее девочки говорят в такой вульгарной манере. И ей не нравится этот надутый вид. Ты просто должна поверить, что мама лучше знает, и лучше быть веселой, крошка.
– Не понимаю, как можно быть веселой в таком доме? Ужасное место! Паула говорит, здесь витает зло.
– Глупости! – отрезала миссис Дин. – А сейчас беги, не заставляй маму слушать подобный вздор!
Валерия поспешно шмыгнула за дверь, но через минуту появилась снова, с побледневшим лицом и вытаращенными глазами.
– Мама! – выдохнула она. – Произошло самое ужасное! Они приехали! Двое! Я видела их с лестницы!
– Бог мой, Валерия, почему бы им не приехать? Кто они?
– Инспектор из Скотленд-ярда! Я слышала, как он представлялся Старри! И с ним еще какой-то тип! Мама, неужели нам нельзя уехать домой? Неужели ты не можешь избавить меня от всего этого?
– Войди и закрой за собой дверь, – приказала миссис Дин. – А теперь выпей воды и прекрати говорить глупости! Не удивляюсь, что вызвали Скотленд-ярд. Тебе нечего беспокоиться. Никто не думает, что ты имеешь отношение к убийству.
– Нет, думают! Из-за этого противного портсигара!
– Какого еще портсигара?
– Стивена. Он бросил мне его в гостиной, а потом его нашли в комнате мистера Хериарда. Но я не приносила его туда!
– Конечно, нет, и полиция поймет это. Ты просто должна рассказать им все, что ты знаешь, и перестань беспокоиться. Помни, мама здесь, она о тебе позаботится!
– Я умру, если мне придется отвечать еще на какие-нибудь вопросы! Вчерашний полицейский был ужасно груб, а этот, наверное, будет еще хуже, – обреченно заломила руки Валерия.
В этот момент предмет ее опасений изучал Джозефа со Стивеном, вышедших встретить его. У Джозефа в руках был обрывок мишуры. Он пояснил, что разбирает елку.
– У нас сейчас не то настроение! – тяжко вздохнул он.
– Вам надо было послать это чудо природы в местную больницу, – сказал Хемингуэй. – Они бы обрадовались.
– Правильно! – обрадовался Джозеф. – Почему я не догадался об этом? Это как раз то, чего захотел бы мой брат! Это нужно сделать! А что скажешь ты, Стивен?
– Делайте с этой проклятой штукой все, что хотите! – отрезал Стивен.
Инспектор посмотрел на него с интересом.
– Мистер Стивен Хериард? Стивен кивнул.
– Да. Что вы хотите делать? Посетить место преступления или допросить всех снова?
– Если вам все равно, сэр, я хотел бы сначала побывать на месте преступления. Может быть, вы покажете мне? Это вы нашли тело мистера Хериарда?
– Идите с моим дядей, – неприязненно процедил Стивен. – Он был вместе со мной и может рассказать столько же, сколько и я. Только более литературно...
– Стивен! – умоляюще одернул его Джозеф.
– Не беспокойтесь обо мне, сэр! – весело сказал Хемингуэй. – Вполне понятно, что молодой человек не хочет снова идти в эту комнату.
Джозеф вздохнул:
– Хорошо, инспектор, я покажу вам. Хемингуэй последовал за ним на лестницу. Он окинул это благородное сооружение взглядом знатока и заметил, что нигде не видел лестниц лучше. – Считается безупречным экземпляром эпохи Кромвеля, – с усилием сказал Джозеф. – Боюсь, я ничего не понимаю в этом. Мой брат очень гордился домом.
– Увлекался стариной?
– Да, это было почти хобби. – Джозеф посмотрел на инспектора через плечо, изобразив на лице храбрую улыбку. – Я любил подразнить его этим! И вот что случилось!
– Наверное, вы воспринимаете все гораздо острее, чем остальные, – посочувствовал Хемингуэй.
– Возможно. Не хочу показаться эгоистичным, но у молодежи вся жизнь впереди. А я чувствую себя таким одиноким...
С тех пор как унесли тело Натаниеля, спальню не трогали. Джозеф болезненно вздрогнул при виде одежды брата, все еще лежащей на стуле. Он отвернулся и прикрыл глаза рукой, пока опытный взгляд инспектора скользил по комнате.
Хемингуэй уже видел фотографии, но, когда Джозеф немного оправился от нахлынувших на него чувств, попросил его описать положение тела. Он задавал много вопросов, и Джозеф скоро разговорился. Недоброжелатель мог бы подумать, что он почти упивался рассказом. Его собственное потрясение и потрясение Стивена не потеряли красок при пересказе. У Джозефа была хорошая память, и с небольшими
