рассмеялась:
– Вот черт! Теперь ты выиграешь!
– Интересно, что хочет этот человек из Скот-ленд-ярда? – Стивен тоже не мог сосредоточиться на игре.
– Пытается найти того, кто держал этот кинжал, – предположила Матильда.
– Он его не найдет.
Уверенность его тона поразила девушку. Она посмотрела на Стивена почти испуганно.
– Откуда ты знаешь?
Стивен склонился над столом, примериваясь к шару.
– Убийца должен был стереть свои отпечатки пальцев, – ответил он. – Это любой дурак поймет.
– Хорошо, – согласилась Матильда. – Кто бы это ни сделал, он большой ловкач. Как он попал в комнату? Как запер за собой дверь?
– Черт возьми, а я откуда знаю?
– А откуда может знать любой из нас? – спросила Матильда. – Дом не набит бандитами. Все мы обычные люди!
– Даже если один из нас убийца, – перебил ее Стивен.
– Правильно, но хотя я лично не знакома ни с одним убийцей...
– Ты лично знакома с одним убийцей, девочка. – Он увидел, как ее глаза испуганно уставились на него, и добавил с насмешливой улыбкой: – Поскольку кто-то в доме – убийца.
– Разумеется, – согласилась Матильда. – Это трудно осознать. Мне всегда казалось, что убийца может быть совсем обычным человеком, не таким, как профессиональный вор. Кто из нас, например, знает, как открыть закрытую дверь? Разумеется, бандитом может быть кто-нибудь из слуг, но я не понимаю, зачем бы им понадобилось убивать Ната. Никто из них ничего не выиграл от его смерти.
– Справедливо, – сдержанно сказал Стивен. – А может быть, что-то есть в предположении Валерии? Раздвижная панель или еще что-нибудь в таком роде?
– Я никогда об этом не слышал. Матильда вздохнула:
– Нет, это слишком неправдоподобно. Но кто-то же вошел в комнату, и если не через дверь и не через окно, то как?
– Иди подари идею Валерии инспектору. Она пройдет на ура, я в этом не сомневаюсь.
В голосе Стивена прозвучала насмешка, но инспектор Хемингуэй, вспомнив о дубовой обшивке усадьбы, уже подумал об этой возможности и в этот самый момент простукивал панели в комнате Натаниеля. Поскольку две стены были внешними, а одна просто отделяла спальню от ванной, требовала обследования только та стена, которая примыкала к верхнему холлу. Внимательное изучение и тщательнейшее простукивание не дали никаких результатов; не было и лепных украшений, которые могли скрыть тайный шнур, освобождающий раздвижную панель. Инспектор был вынужден оставить этот объект деятельности и перенести свое внимание на окно.
Это было створчатое окно с освинцованными стеклами. Они плотно входили в рамы, тоже из свинца. Оконный переплет значительно перекрывал рамы, так что открыть окно с обратной стороны с помощью ножа было невозможно. До земли было недалеко, и Хемингуэй рассудил, что для того, чтобы сюда добраться, должно хватить садовой лестницы. Окна были встроены в квадратную нишу, ниже располагался диван, в ночное время полностью скрытый длинными занавесками, опускавшимися поверх ниши. Инспектор задумчиво отправился вниз в поисках Джозефа.
Лакей вызвался найти его и проводил Хемингуэя в кабинет. Здесь вскоре к нему присоединился Джозеф с выражением озабоченности на румяном лице.
– Извините, что побеспокоил вас, сэр, но мне хотелось бы поговорить с вами, если вы не возражаете, – начал Хемингуэй.
– Разумеется! Вы уже что-нибудь можете мне сказать, инспектор? Это ожидание ужасно! Наверное, вы уже привыкли к такого рода вещам, но для меня мысль о том, что убийца моего брата может и сейчас находиться в доме, просто непереносима! Вы обнаружили что-нибудь?
– Да, я нашел орудие, которым убили вашего брата, – ответил Хемингуэй.
Джозеф схватился за спинку стула.
– Где? Пожалуйста, не скрывайте ничего от меня!
– Над камином в бильярдной, – сообщил Хемингуэй.
Джозеф моргнул.
– Над?..
– Один из пары кинжалов рядом с головой оленя.
– О! Да, да, знаю! Значит, вы не обнаружили того, кто им воспользовался?!
– Сожалею, но пока нет.
– Сожалеете? О! Да, вы и должны. Конечно! Но мне становится жутко, когда я представляю, что эту страшную вещь можно приписать кому-нибудь из тех, кого ты знаешь! Возможно, одному из гостей!
– Все это хорошо, сэр, но вы же хотите знать, кто убил вашего брата? – рассудительно сказал Хемингуэй.
Джозеф устало улыбнулся ему.
