– Вы вечно увиливаете от всего хоть чуточку неприятного, Фейт. Ни разу вы не рискнули посмотреть жизни в лицо! Ну что ж, живите как хотите... Но вы скоро поймете, что вам не удастся спокойно спать в теперешней ситуации!
Глава восемнадцатая
Раймонду срочно надо было повидаться с Клиффордом, чтобы выяснить, какие бумаги Пенхоллоу хранятся в адвокатской конторе «Блэзи, Блэзи, Гастингс и Вембери». По меньшей мере, там хранилось завещание отца, Раймонд знал это. Там же должны были быть разнообразные свидетельства на обладание землей, которые крайне мало интересовали Раймонда. Больше всего Раймонд боялся, что такой важный для него документ, как свидетельство о рождении, мог быть помещен отцом в такой неподходящий «тайник», как адвокатская контора. Как здравомыслящий человек, Раймонд прекрасно понимал, что Клиффорд ни за что не передаст ему бумаги отца, но все-таки, даже не имея еще определенного плана, он намеревался как- нибудь вынюхать, существует ли вообще этот опасный для него документ...
Бумаги, которые он прихватил из комнаты отца, не относились к делу. Там были в основном только письма. Раймонд прочитал их и затем сжег. Далее, оставалось два места – банк и Клиффорд. Но насчет банка Раймонд был почти уверен, что никаких бумаг отец там не держал. В любом случае Раймонд мог это легко проверить, поскольку в качестве одного из душеприказчиков он имел право инспектировать банковские документы отца.
Мысль о причинах смерти отца совершенно не занимала Раймонда, несмотря даже на то, что Рубен Лэннер с самого утра стал очень подозрительно смотреть на него, явно подозревая если не в убийстве, то в соучастии. Когда доктор Рэйм осматривал покойного, он обнаружил на его горле синяки. Раймонд довольно бесцеремонно отодвинул доктора, заявив:
– Эти синяки от моих рук, нечего их рассматривать! Это было вчера утром, и с тех пор отец был живехонек, так что от синяков ему вреда не было!
Доктор Рэйм, хотя и знал от окрестных жителей о свирепости обитателей Тревелина и их жестоких нравах, все-таки был потрясен этим хладнокровным заявлением. Он пробормотал:
– Да, но у покойного на горле явные признаки удушения или попытки удушения...
– Может быть.
– Подумайте, а ведь он и так был нездоров? Так что даже легкое удушение...
– Да бросьте вы! – пожал плечами Раймонд. – Просто он немножко вывел меня из себя, вот и все.
Доктор, сжав зубы, снова склонился над трупом. Рубен, который присутствовал при этом, опустил глаза... Потом в комнату вошла Чармиэн, и доктор спросил у нее, была ли у Пенхоллоу привычка принимать снотворное. В ответ на удивленное восклицание Чармиэн он пояснил, что обнаруживает синюшную бледность, характерную для отравления барбитуратами. Затем доктор осмотрелся, нашел графинчик с недопитым виски и чуть-чуть попробовал виски на язык.
Марта, которая стояла рядом с Рубеном, тут же вставила, что у хозяина никогда не было привычки пить снотворное, и таким образом стало очевидным, что для выяснения вопроса об отравлении необходимо задействовать полицию.
Из всех присутствовавших лишь у Раймонда лицо не выражало ни малейшего испуга, а только некоторое раздражение. Голова у него была занята собственными генеалогическими проблемами, и на этом фоне смерть отца была для него не более чем досадным осложнением. Хотя он и понимал двусмысленное и небезопасное положение, в котором оказался, он не придал этому особого значения, полагая, что раз Джимми сбежал, то убийство, скорее всего, свалят на Джимми. Конечно, не исключено было, что если полиция схватит Джимми, то он поведает о драке Раймонда с отцом. Но Раймонд решил не забивать себе голову вещами, которые от него не зависят, а пока что надеяться, что Джимми удастся избежать ареста. Если Джимми, убив Пенхоллоу, потихоньку уедет из Англии, то, несомненно, он уже никогда в жизни не вернется в Тревелин, где хозяином станет Раймонд...
Но по дороге в Лискерд, заново все обдумывая, Раймонд пришел к той же мысли, которая посетила Чармиэн, – что у Джимми не было никаких мотивов совершить это убийство! Теперь Раймонд стал склоняться к тому, что Джимми скоро объявится в Тревелине, а его временная отлучка объяснится совершенно посторонними причинами, как, например, поход по девочкам в Лискерде.
Что касается исчезновения шкатулки с деньгами, то Раймонд, взвесив все, пришел к выводу, что скорее всего ее взял Обри. А поскольку Раймонд презирал и ненавидел Обри еще больше, чем Джимми Ублюдка, то он мог вполне поверить в то, что Обри убийца и вор. Чем дальше он думал, тем больше был уверен в этом. Обри мог зайти в комнату отца позже, зная, где лежат привезенные им деньги, подсыпать яду в виски и взять шкатулку. Тем более что Пенхоллоу громогласно и неоднократно требовал от Обри жить в Тревелине и заниматься сельским хозяйством вместе с братьями... Для Обри это была, безусловно, ужасная перспектива.
Когда он доехал до Лискерда и сообщил Клиффорду последние новости, тот кинулся обнимать его со сдавленным криком; а после того как Раймонд в довершение ко всему, еще сообщил о неизбежном вмешательстве полиции в это дело, Клиффорд побледнел, как свежепобеленная стенка, а нижняя челюсть у него отвисла до воротничка.
– Но кто?.. Кто это мог сделать, Рай?.. – пробормотал он трясущимися губами.
– Не имею ни малейшего понятия, – отвечал Раймонд. – Не думаю, чтобы имело смысл обсуждать это. Мы еще наговоримся об этом с полицией. Я приехал просто поставить тебя в известность, а также взглянуть на бумаги, которые отец хранил у тебя в конторе. Мне просто надо выяснить, как обстоят дела, чтобы знать, что делать дальше.
– Да, конечно, ты ведь один из душеприказчиков и можешь на них взглянуть, но знаешь ли, старик, если полиция установит, что это было убийство...
– Я ничего не собираюсь забирать! – прервал его Раймонд. – Я только хочу знать, какие именно документы имеются в наличии, вот и все.
– Ну, если так, то пожалуйста! Там, правда, нет ничего особо интересного, но я тем не менее сейчас пошлю за ключами от его коробки... Посиди здесь, старик, я сейчас вернусь.
Пока Клиффорд ходил за ключами, Раймонд, постукивая ногой о ножку стула, нашел взглядом металлический ящик на полке, на котором было выгравировано: «Поместье Пенхоллоу». Клиффорд вернулся с клерком, который осторожно спустил тяжелый ящик с полки, поставил его на стол и стер пыль с крышки, перед тем как вернуться к своей конторке.
