сидела в холле у камина, и эта какофония ее слегка встревожила. Когда явился дворецкий, чтобы впустить посетителя, она встала и выглянула из-за ширмы, удивляясь, кто бы это мог быть. Ей в уши ударил громкий бодрый голос:
– Э-эй! Джонсон! Еще прыгаешь, старина? Где моя кузина?
– А, это вы, милорд! – сказал старый дворецкий. – Да и конечно, кто же другой стал бы так ломиться в дверь? Госпожа Филд в гостиной.
Руперт прошел мимо него и при виде Леони, которая с некоторым страхом поглядывала на него от камина, сдернул шляпу и поклонился.
– Прошу прощения, мамзель. Гром и молния, что это с холлом? Был склеп склепом уж не знаю сколько веков, а теперь!..
– Это милорд Руперт, сударыня, – виновато объяснил Джонсон. Он посмотрел на своего молодого хозяина суровым взглядом. – Вам тут нельзя остановиться, милорд. Это воспитанница его светлости. Мисс Леони Боннар.
– Я остановился у Меривейлов, старый ворчун, – заявил неукротимый Руперт. – Если вы велите мне убраться вон, мамзель, я уберусь.
Леони недоуменно наморщила нос.
– Руперт? О, так вы брат монсеньора!
– Мо… А, да-да! Именно так! Леони порхнула к нему.
– Очень рада вас видеть, – сказала она вежливо. – Теперь я сделаю реверанс, а вы поцелуете мне руку, n'est-ce pas?
Руперт вытаращил глаза.
– Да, но…
– Eh, bien! – Леони низко присела, выпрямилась и протянула правую ручку. Руперт слегка коснулся ее губами.
– Еще ни разу ни одна дама или девица не говорила мне, чтобы я поцеловал ей руку, – заметил он.
– Мне не следовало этого говорить? – спросила она с беспокойством. – Voyons, все это так трудно выучить! А где монсеньор, скажите?
– Господи, откуда мне знать, дорогая моя! Наша семья не слишком сплочена, даю слово! Леони внимательно на него посмотрела.
– Вы – молодой Руперт. Я знаю. Я про вас слышала.
– И ничего хорошего, руку даю на отсечение. Я блудный сын нашего семейства.
– Вовсе нет! Я слышала, как про вас говорили люди в Париже, и, по-моему, вы им нравитесь.
– Неужто, черт возьми? А вы приехали из Парижа, моя дорогая?
Она кивнула.
– Я была у монсеньора па… – Ее ладошка прижалась к губам, глаза лукаво заблестели.
Руперт был заинтригован. Он пристально посмотрел на ее короткие кудри.
– Па…?
– Я не должна про это говорить. Пожалуйста, не спрашивайте меня!
– Неужто вы были его пажом?!
Леони уставилась на носки своих туфель.
– Какая прелестная история! – сказал Руперт в восторге. – Его паж, во имя всех чудотворцев!
– Только никому не говорите! – настойчиво попросила она. – Обещайте!
– Нем как могила, моя дорогая! – ответил он сразу же. – Вот уж не думал наткнуться на волшебную сказочку! И что вы делаете тут взаперти?
– Учусь быть благовоспитанной барышней, милорд.
– Ко всем чертям милорда, не при вас будь сказано. Меня зовут Руперт.
– А это convenable? Мне называть вас так?
– Convenable, моя дорогая? Разве вы не воспитанница моего брата?
– Ну-у… да.
– Ну так eh bien, как вы сами выражаетесь. Дьявол меня побери, если это не моя кузина!
По лестнице спускалась госпожа Филд, щуря близорукие глаза.
– Разумеется. А это правда ты, Руперт?
Руперт пошел к ней навстречу.
– Собственной персоной, кузина. Надеюсь, что вижу вас в вашем обычном добром здравии?
– Да, если не считать легкого приступа подагры. Леони! Вы здесь?
– Я сам представился, кузина. Я ведь прихожусь ей чем-то вроде дяди, не так ли?
– Дядя? О, Руперт, конечно же нет!
– Я вас в дяди не приму, – заявила Леони, задрав нос. – Вы недостаточно респектабельны!
– Деточка!
Руперт расхохотался.
– Клянусь, я тебя, дитя мое, в племянницы не возьму! Слишком уж у тебя острый язычок.
– Ах нет, Руперт! – заверила его госпожа Филд. – Она примерная девица. – Она посмотрела на него неуверенно. – Но, Руперт, следует ли тебе быть здесь, как ты думаешь?
– Выгоняете меня из моего родного дома, кузина?
– Ах, что ты! Я вовсе не…
– Я приехал познакомиться с воспитанницей моего брата, кузина, как того требуют приличия. – Сказал он это очень убедительно, и лицо госпожи Филд посветлело.
– Ну, если так, Руперт… А где ты остановился?
– В Меривейле, кузина. На ночь. А на день – здесь, с вашего разрешения.
– Но… но Джастин знает? – тревожно спросила почтенная дама.
– Вы хотите сказать, кузина, что Аластейру не понравилось бы мое присутствие здесь? – грозно спросил Руперт в праведном негодовании.
– Ах нет же, нет! Ты меня не понял. И не сомневаюсь, Леони ужасно скучно проводить все время только в моем обществе. Быть может, ты будешь иногда ездить с ней верхом? Деточка оставляет своего грума на конюшне и ездит одна, сколько я ни твержу ей, что это неприлично.
– Готов ездить с ней весь день напролет! – весело пообещал Руперт. – То есть если она захочет взять меня в спутники.
– По-моему, мне это понравится, – сказала Леони. – Я еще не встречала никого tout comme vous[70].
– Ну, если на то пошло,
Госпожа Филд вздохнула и скорбно покачала головой.
– Боюсь, она никогда не станет совсем такой, какой мне хотелось бы ее видеть.
– Она сведет Лондон с ума, – предсказал Руперт. – Ты пройдешься со мной до конюшни, Леони?
– Я только возьму плащ! – Леони кивнула и легко взбежала по лестнице.
До того как она вернулась, госпожа Филд успела прочесть Руперту коротенькую нотацию и исторгнуть у него обещание, что он будет держаться с Леони по всем правилам хорошего тона. Едва они вышли из дома, как Леони, вприпрыжку шагая рядом с Рупертом, посмотрела на него со свойственной ей доверчивой улыбкой.
– У меня есть план! – возвестила она. – Я вдруг сразу его придумала! Вы будете так любезны сразиться со мной шпагой?
– Я? Что-что? – воскликнул Руперт, остановившись как вкопанный.
– Драться на шпагах! Фехтовать! – Она нетерпеливо топнула ногой.
– Гром и молния! Что дальше? Ладно, я буду фехтовать с тобой, плутовка.
– Благодарю, благодарю вас! Видите ли, монсеньор начал меня учить, но потом уехал, а госпожа Филд совсем не умеет фехтовать, я ее спрашивала.
– Тебе следовало бы попросить об этом Энтони Меривейла. Джастин хорош, не спорю, но Энтони однажды почти взял над ним верх.
– Ага! Я знала, что тут есть тайна! Скажите, монсеньор устроил интригу с миледи Дженнифер?
