вред монсеньору. Поклянитесь на Библии.
– Клянусь, – ответил он, – но в этом нет нужды. Едва ты уедешь, у меня не останется причины что-то говорить. Меньше всего я хочу скандала.
– Воп, – сказала она. – Я не доверяю вашей клятве, но думаю, что вы большой трус и испугаетесь скандала. Надеюсь, кара вас не минует!
Она швырнула ключ от двери на пол и быстро вышла.
Сен-Вир провел платком по вспотевшему лбу.
– Mon Dieu! – прошептал он. – Она показала мне, как разыграть моего туза! Ну, Сатана, теперь посмотрим, кто выиграет!
Глава 29
ИСЧЕЗНОВЕНИЕ ЛЕОНИ
Лорд Руперт широко зевнул и поднялся с кресла.
– Что у нас сегодня вечером? – спросил он. – Клянусь душой, я в жизни не бывал на стольких балах! Неудивительно, что у меня никаких сил не осталось!
– Ах, милый Руперт, я просто умираю от усталости, – отозвалась Фанни. – Но хотя бы этот вечер мы проведем спокойно! А завтра суаре мадам Дюдеффан. – Она кивнула Леони. – Тебе понравится, душенька, поверь мне. Будут читать стихи, обсуждать… Соберется весь цвет парижских умов. Вечер будет очень интересный, клянусь! Там будут решительно все!
– А, так сегодня у нас передышка! – воскликнул Руперт. – Чем бы мне заняться?
– Мне казалось, ты жаловался, что у тебя не осталось никаких сил, – заметил Марлинг.
– Так и есть, но я не высижу дома весь вечер. А что будете делать вы?
– Мы с Хью поедем к де Шатле навестить Меривейла. Поедешь с нами?
Руперт задумался.
– Нет, я, пожалуй, навещу новый игорный дом, о котором столько говорят.
Эйвон поднес лорнет к глазам.
– А? Что это за новинка и где находится?
– На улице Шамбери. Кажется, к Вассо совсем перестанут ездить, если то, что мне рассказали, правда. Странно, что ты о нем ничего не слышал.
– Да, это не согласуется с моей ролью, – согласился Эйвон. – Пожалуй, я поеду с тобой, дитя. Парижу не следует думать, будто я так мало осведомлен.
– Как, вы все уедете? – спросила Фанни. – А я пообещала отобедать у моей милой Жюли! Леони, я уверена, она будет рада, если я привезу тебя.
– Ах, мадам, я так устала! – пожаловалась Леони. – Лучше я сегодня лягу спать пораньше.
Руперт вытянул перед собой свои длинные ноги.
– Устала-таки! – объявил он. – Ей-богу, я думал, ты неутомима.
– Любовь моя, я распоряжусь, чтобы ужин тебе подали в спальню, – сказала Фанни. – Ты должна хорошенько отдохнуть к завтрашнему вечеру, потому что тебе обязательно надо поехать к мадам Дюдеффан. Там непременно будет Конде!
Леони улыбнулась довольно бледной улыбкой и встретила проницательный взгляд Эйвона.
– Моя малютка, что тебя тревожит? – спросил он.
Леони широко раскрыла глаза.
– Ничего, монсеньор! Просто у меня немножко болит голова.
– И неудивительно! – Миледи умудренно покачала головой. – На этой неделе мы раньше полуночи домой не возвращались. Я очень виновата, что допустила подобное.
– Но, мадам, было же fort amusant, – сказала Леони. – Я так веселилась.
– Как и я, черт побери! – заметил Руперт. – Такие сумасшедшие два месяца, что я не знаю, на каком я свете. Вы уже отправляетесь, Хью?
– Мы обедаем у Шатле в четыре, – объяснил Хью. – Я уже теперь пожелаю тебе спокойной ночи, Леони. Ты ведь будешь спать, когда мы вернемся.
Она подала ему руку, опустив глаза. И он и Марлинг поцеловали тонкие пальчики. Хью перебросился с Рупертом парой шуток, и они ушли.
– Ты будешь обедать дома, Джастин? – спросила миледи. – Мне надо переодеться и приказать заложить коляску.
– Я составлю моей малютке компанию за обедом, – ответил Эйвон, – а потом она отправится спать. А ты, Руперт?
– Нет, я ухожу сейчас. У меня дельце к д'Анво. Пошли, Фан!
Они вместе покинули гостиную. Эйвон подошел к кушетке, на которой сидела Леони, и легонько подергал ее локон.
– Дитя, ты странно молчалива.
– Я все думаю, – ответила она.
– О чем, mа mie?
– Не скажу, монсеньор! – Леони улыбнулась. – Давайте… давайте поиграем в пикет до обеда!
И они сели играть в пикет. Вскоре вошла попрощаться леди Фанни и тут же удалилась, потребовав, чтобы Леони легла сразу же после обеда. Она поцеловала Леони и несколько удивилась, когда та вдруг нежно ее обняла. Руперт уехал с Фанни, и Леони осталась наедине с герцогом.
– Все уехали, – сказала она непонятным тоном.
– Да, дитя. И что? – Его светлость сдавал карты легким движением руки.
– Ничего, монсеньор. Я сегодня какая-то глупенькая.
Они играли, пока не подали обед, а тогда прошли в парадную столовую и сели рядом за стол. Эйвон вскоре отослал лакеев, и Леони облегченно вздохнула.
– Так хорошо! Мы опять вдвоем, как прежде. А Руперт сегодня снова много проиграет?
– Будем уповать, что нет, малютка. Но утром его лицо тебе сразу все скажет.
Она не ответила, а нагнулась над пирожным и не поглядела на его светлость.
– Ты ешь слишком много пирожных, mа fille, – сказал он. – Неудивительно, что ты стала такой бледной.
– Видите ли, монсеньор, пока вы не купили меня у Жана, я пирожных даже не пробовала.
– Я знаю, дитя.
– Ну, и теперь я их ем слишком много, – призналась она. – Монсеньор, я очень рада, что сегодня вечером мы одни.
– Ты мне льстишь! – Он поклонился.
– Нет. С тех пор как мы приехали в Париж, мы почти никогда не оставались вдвоем: а мне так хотелось – много-много раз! – поблагодарить вас за вашу доброту ко мне.
Он сдвинул брови, глядя на грецкий орех, который собирался расколоть.
– Я делал это для собственного удовольствия, малютка. Мне кажется, я говорил тебе, что я вовсе не сказочный герой.
– И вам доставило удовольствие сделать меня своей воспитанницей?
– Как же иначе, mа fille? Если бы нет, я бы этого не сделал.
– Я все время была очень счастлива, монсеньор.
– Если так, то очень хорошо, – сказал герцог. Она встала и положила салфетку.
– Я совсем устала. Надеюсь, Руперт сегодня выиграет. И вы тоже.
– Я всегда выигрываю, дитя. – Он открыл перед ней дверь и проводил ее до лестницы. – Желаю тебе хороших снов, mа fille.
Внезапно она упала на одно колено, прижала его руку к губам и отпустила не сразу.
– Merci, Monseigneur. Bonne nuit![169] – сказала она прерывающимся голосом, встала и убежала вверх по лестнице к себе в спальню.
Там ее ждала горничная, вне себя от волнения, Леони тщательно закрыла дверь, прошла мимо девушки, бросилась на кровать и разрыдалась так, словно у нее разрывалось сердце. Горничная хлопотала возле нее, успокаивая, утешая.
– Ах, мадемуазель, почему вы хотите уехать тайком? И мы правда убежим сегодня ночью?
