мальдивской истории.
И вот теперь мы затеяли раскопки, чтобы выяснить, что происходило раньше. Современный президент попросил нас отыскать что-нибудь из того, что все эти султаны искореняли из памяти своих подданных.
ТРЕТЬЕ ПУТЕШЕСТВИЕ
Глава X. Забытая глава всемирной истории
- Климат меняется.
Последние несколько лет, где бы я ни путешествовал, всюду слышал эти слова. Муссон дул не в ту сторону. В сухой сезон шли дожди. И вот теперь, когда я в третий раз прибыл на Мальдивы, в сезон дождей с ясного неба светило яркое солнце. Ноябрь месяц. Мы уехали с архипелага в марте после первых пробных раскопок. Теперь я прилетел один, чтобы выяснить возможность продолжения археологических исследований.
Я чувствовал, что вернулся к друзьям. Манику все еще не служил, но президент назначил нашего товарища по прошлой поездке Лутфи исполняющим обязанности директора Национального совета лингвистических и исторических исследований. Председателем совета был важный пожилой верховный судья, который встретил меня у входа в кабинет Лутфи и приветливо пожал руку.
В кабинете для меня поставили отдельный стол с креслом; на столе лежала стопка брошюр, различные документы и неопубликованные рукописи. В соседнем зале помещалась Национальная библиотека, и, поскольку меня признал бывший Мусульманский комитет, я получил неограниченный доступ ко всем источникам, касающимся прошлого страны. Было приятной неожиданностью узнать, что в мое распоряжение предоставлена живая, миловидная островитянка, которой поручили переводить для меня тексты с арабского языка и дивехи. Еще больше удивился я, когда узнал, что ее мать - один из членов Национального совета лингвистических и исторических исследований. Традиционное мальдивское уважение к женщинам явно сохраняло силу. Я услышал также, что моя молодая помощница замужем за немцем, принявшим мусульманскую веру, и что ее супруг только что закончил строительство судна мальдивского типа, названного в честь жены 'Шадас'. Крепкое судно с малой осадкой не боялось рифов и было готово доставить нас в любой конец архипелага, если мы возобновим раскопки.
Дальше меня ожидали не только приятные новости. Обрадованный всеми принятыми мерами, я отправился в Национальный музей, чтобы осмотреть камни с резьбой, доставленные в Мале на 'Золотом луче'. За отсутствием места мы временно разложили их на полу, оставив узкий проход. Камни и теперь лежали в том же помещении, но были беспорядочно навалены друг на друга вдоль стен до подоконников и под лестницей. Некоторые были разбиты, многие покрылись свежими царапинами, пол был усыпан каменной крошкой.
Я даже не пытался скрыть свое расстройство. Резьба, выполненная не менее тысячи лет назад и пережившая восемь столетий преднамеренного уничтожения, была повреждена в музейном помещении. Видя мое огорчение, приветливый старый хранитель объяснил, что все 'старые камни' пришлось убрать с дороги, когда ожидалось посещение премьер-министра Малайзии.
Вместе с нашими камнями лежали большие плиты превосходного белого мрамора. С изумительной рельефной резьбой. Стиль, мотивы и материал разительно отличались от всего найденного нами. Мрамор! На Мальдивах нет месторождений мрамора. Главным мотивом на самой большой плите было 'древо жизни', хорошо известное по древнейшему месопотамскому религиозному искусству. Однако здесь по его бокам были вырезаны величественные храмы с высокими окнами и крышами, напоминающими ступы. Отнюдь не мусульманские мотивы.
Только что раскопаны, - с явным презрением в голосе сообщил старый хранитель.- Здесь, в Мале.
Оказалось, плиты были найдены, когда рабочие копали яму для нового фундамента под старой мечетью Ма-а. Они дали знать о своей находке Лутфи.
- Мы больше не уничтожаем древние вещи,- важно произнес хранитель и открыл дверь чулана, где мы впервые увидели большие известняковые головы.
Теперь поверх одной из них лежал маленький каменный лев, с кулак величиной. У него была козлиная бородка, как у египетского сфинкса, на спине - круглая ямка, возможно, для какого-нибудь ритуального притирания или порошка.
Лев! На Мальдивах!
Поразительно!
Его доставил один человек с острова Дхигу Ра в атолле Ари. Нашел на прошлой неделе, когда копал колодец.
Попросив старика хорошенько беречь маленькую скульптуру, которую любой мог запросто унести в кармане, я поспешил обратно в контору Лутфи. Одолжив пишущую машинку, отстучал на ней памятную записку и вручил ему. В записке перечислялись условия, на которых я был готов просить Ослоский университет и Музей Кон-Тики продолжить раскопки на Мальдивах. Главным условием было строительство в Мале нового музея для наличных и будущих археологических находок домусульманского периода. Иначе нет никакого смысла выкапывать из земли древние предметы.
На другое утро Лутфи вернул мою записку. Все, о чем я просил, было подчеркнуто зелеными чернилами. Лутфи рассказал, что немедленно отправил в президентский дворец посыльного с моей запиской. Решать должен был президент, и он согласился на все, что собственноручно подчеркнул. Другими словами, он был со всем согласен. У него был только один вопрос. Министр канцелярии президента, Аббас Ибрахим, позвонил Лутфи и сказал, что президент просил выяснить, какое содействие Музей Кон-Тики может оказать строительству нового музея в Мале.
Я пообещал доложить об этом правлению Музея Кон-Тики, которое, во всяком случае, может помочь в разработке плана здания и обеспечить техническую консультацию. Этого оказалось достаточно. Итак, мы
