Я растерянно посмотрел на Фила. Мать моя женщина… А ведь мы и на самом деле не знаем, где этот самый штаб! Дебилы, блин… Стоп! Идея есть! Мы вернулись к блокпосту. Подошли к старлею, местному богу. Тот распекал в этот момент одного из своих ангелов, сиречь сержантов. За то, что кто-то из рядовых насрал за биотуалетом.
— Тащстащлейнант! Разрешите обратиться?
— Ну?
— Мы в вашем городе первый раз… Нам как до пресс-центра штаба округа добраться?
— А где он находится? — последовал резонный вопрос.
— В самом штабе и находится! — не растерялся Фил.
— Аааа… Тогда дожидаетесь открытия метро, потом едете…
За пять минут старлей нам выдал Самую Главную Военную Тайну. Забесплатно.
Оставшееся время мы провели, валяясь на травке и поедая тушенку из запасов, выделенных нам полковником Калининым. Все-таки не зря я спальник с собой взял. Хотя и непривычно тепло, но сидеть на октябрьской земле, зарабатывая простатит и геморрой, совершенно не хочется.
Вы-таки будете смеяться, но штаб Ленинградского военного округа располагался на Дворцовой площади. Вот за что уважаю Питер — так за традиции. Им что царская власть, что советская, что демократическая — штаб на Дворцовой площади — и не волнует. По пути зашли в 'Пышечную' на Большой Конюшенной. Пожрали там горячущих пышек с кофеем. После Мойки свернули через Дворцовый проезд на Дворцовую же площадь.
— И где тут вход? — поинтересовался Фил.
Вместо ответа, я ткнул его локтем, мол, смотри. Солдатики у двери тусуются.
А потом начался первый круг ада.
Сначала мы ждали до десяти утра капитана из пресс-центра. За это время успели полюбоваться на памятник Петру, плюнуть на атлантов и поссать в Неву.
Когда капитан пришел, то выдал незабвенную фразу — 'Это у вас война. А у меня график работы'.
Потом нас долго гоняли из кабинета в кабинет.
Вы не поверите. Только в четыре часа дня нам, наконец, выписали пропуск до прифронтовой зоны. А именно — до Ивангорода. Впрочем, если бы не похудевшие кошельки, мы бы тут зависли до конца света. Млять. Зла не хватает. Только представьте — чтобы уехать на войну — приходится деньги заплатить. Рука тянется к кобуре и слова только матерные. До Балтийского вокзала добрались на таксёре. Еще штукарь ушел… Еще пара дней и выйдем на паперть, сцуконахмля… Так и убить кого-нибудь захотелось.
Добрались мы до пограничного Ивангорода лишь к десяти вечера.
Причем ехали на задней площадке выползшего из небытия 'столыпинского' вагона. Еле уболтали начальника очередного эшелона, двигавшегося в сторону Эстонии.
Алекс Кшетуский. Первый сержант. Окрестности базы ВВС НАТО.
— Садж! Он жив! — сержанта привели в чувство, обрызгав лицо водой из фляги. Как только Алекс попытался вздохнуть, лёгкие свело резкой болью. Отчего тот застонал… Медик ухмыльнулся:
— Да, брат, у тебя два ребра. И только.
— Сержант… Как, (осторожный вздох), как мои дела?
— Дерьмово, как и прежде, не сильно дёргайся, дай я тебя в корсет затяну, — медик сел на землю напротив Кшетуского. — Русские прислали четыре 'Фланкера' или 'Фулькрума', черт их разберет с такого расстояния. Те долбанули… Разумеется перехватчики хреново долбанули — джерри только намочили в штаны, а не превратились в фарш. Как и ожидалось. Истребители, чтоб их… Эх, сюда бы 'Бородавочников'…
Медик ещё раз посмотрел на Алекса:
— Знаешь, мы тебя часа три вытащить не могли… Просто шквал свинца. А ты всего лишь ушибами отделался.
Он огляделся и вытащил пачку сигарет, закурил. Затем снял с плеча карабин и протянул его сержанту:
— Ладно, вот твой карабин, попробуй занять позицию и прикрывать мне спину — здесь кроме тебя работы хватает. Да и парней мало — наши пробили безопасный коридор, все резервы там.
Проверив свой М4, первый сержант встал на колени и медленно, держась рукой за стенку окопа, поднялся…
Судя по всему, взвод здорово потрепало — натовские позиции серьёзно перепахала тяжёлая артиллерия. В соседнем окопе лежали накрытые брезентом убитые. Но видны и слышны гулкие разрывы на позициях противника, высоко в небе заметил серебристые силуэты русских самолётов. Перестрелка всё ещё шла, но как то вяло. Кшетускому захотелось пить… Обернувшись, он поискал глазами свой горб — тот лежал на снятом бронежилете. 'Надо надеть', мелькнула мысль, 'Иначе возникнут вопросы по страховке… Стоп. Осёл. Какая страховка… Во всём мире сейчас сорок первый год!'
— Хэй! Алекс! — из-за угла траншеи показался сержант Мако. Увидев командира, он расплылся в улыбке. — Парень, ты цел!
— Садж, это относительно, — Алекс показал рукой, чтобы не хлопнул по плечу. В рёбрах и так словно ёжики размножаются. — Бывало и лучше.
— Раз стоишь на ногах, то в порядке, — Мако снова улыбнулся, — Тебе повезло. Нашу роту здорово потрепало, поэтому теперь мы годимся только для охраны конвоев — мы эвакуируем гражданских. Русские прислали поддержку с воздуха, но на них рассчитывать не будем. Судя по тому, как они бомбят, то можем угодить под дружественный огонь. Нужны стрелки на наши птички.
— Садж, сколько времени я провалялся?
— Час. Потом тебя ещё не могли оттащить в безопасное место — нас прижали.
— Кто сейчас нас прикрывает?
— Рота 'Си'. 'Браво' и 'Изи' с других направлений. Ладно, заканчиваем болтать, давай тебе помогу надеть броню и пойдём.
— Садж, кто ещё уцелел из моего отделения? Я не вижу ребят.
— Кроме… Ещё двое. Стив и Ким. Остальные ранены, — он помог аккуратно надеть бронежилет.
— Так что лейтенант нас отправил в лётчикам. Будем летать на их лошадках. Хе, на большее мы уже негодны.
Солдаты прошли к видневшимся в дали ангарам — нашей авиабазе.
Выглядела она удручающе — первый удар застал врасплох. Американцы были просто не готовы к тому, что произойдёт. Бригада прибыла на учения с местными воякам, которых их правительство, желая сделать приятное нашему Госдепу, собиралось послалать в Афганистан. Мы должны были поделиться с ними своим опытом и чему-то научить.
И к тому, что свалятся допотопные самолёты натовцы не были готовы.
Наиболее сильно пострадали два транспортника, один 'геркулес' превратился в сгоревшую кучу пластика и алюминия, второй превратился в решето от осколков снарядов и бомб. Были поврежден насколько взлетно-посадочных полос.
Очнулись мы быстро, дежурившая в воздухе пара истребителей расстреляв своими ракетами нападавших, а потом очнулись наши Ай-Ай… Первый же 'стингер' переломил выходящий из пике самолёт террористов на две части. Затем та же участь постигла два других самолёта. Остальные начали уходить, но по ним уже работали из тяжелых пулеметов… Вот остов 'Юнкерса — 87'. Тела пилота и стрелка уже вытащили, но засохшая бурой краской кровь заляпала всё что можно.
На разбитой ВПП укрыты в импровизированных капонирах два 'медэвака', с них уже снимали маскировочные сети и грузили раненных. Всё отточено до мелочей. Кшетуского закинули стрелком в один из них. В этой роли он ещё мог принести пользу.
— Помоги закрепить! Держи, я сейчас закреплю, — вместе с техником установили на турели снятый со станка М240. Хоть и немного неудобно, из-за болящих рёбер, но работать по колбасникам можно. Получив от подбежавшего солдата боекомплект — два двухсотпатронных короба, первый сержант проверил
