Он взглядом проводил пса, который неохотно направился к лесу, и протянул руку Оливии.
– Как насчет пятидесятицентовой экскурсии?
Эдвард проводил ее к крыльцу, предупредив, что верхняя ступенька покосилась, и ввел в дом. Как она и думала, этому жилищу было лет триста, и построили его первопоселенцы Нового Света. Что касается «рухляди», то и тут она оказалась права. Внутри сохранилась старинная мебель, сделанная вручную из сосновых, дубовых и кленовых досок, которая очень подходила этому дому и была со вкусом подобрана.
Конечно, именно такая обстановка и должна была быть в жилище Эдварда. «Он сам – частичка дома, – подумала Оливия, наблюдая, как он роется в огромном холодильнике. – Он даже чем-то похож на этот дом, – такой же крепкий, сильный и обветренный, бесхитростный и простой».
– Эй?
Оливия вздрогнула. Эдвард с улыбкой смотрел на нее.
– Думаете, как бы повежливее намекнуть, что дом нужно привести в порядок?
Оливия покачала головой.
– Это замечательный дом, – тихо произнесла она. Его улыбка стала шире.
– Где бы вы хотели устроить пикник?
Оливия рассмеялась:
– Может быть, на берегу? Погода чудесная. Правда, на дворе зима, и если у вас тут нет…
– Предлагаю в гостиной. Я разведу огонь в камине, постелем одеяло и включим музыку. – Он улыбнулся, захлопнув дверцу холодильника. – Единственное, чего нам будет не хватать, это песка и муравьев.
Они навалились на сыр с крекерами, вино, хрустящий хлеб и завершили трапезу фруктами и шоколадом. Потом Эдвард разлегся на своей половине одеяла, подпер рукой подбородок и посмотрел на Оливию. Уголки его рта растянулись в улыбке.
– А теперь расскажите мне о себе, – предложил он.
Радость, которая еще несколько мгновений назад наполняла все ее существо, исчезла. Она почти забыла, зачем он привез ее сюда, и вот несколько простых слов вернули ее в мир реальности. «Расскажите мне о себе», – сказал он, а имел в виду – «расскажите мне о Риа».
– Особенно нечего рассказывать, – ответила Оливия, пожав плечами. – Вы уже знаете, что мы познакомились, когда мне было десять, а ей одиннадцать. Мы почти постоянно были вместе, мы дружили, действительно дружили, пока ее не отправили в пансион.
– А что было до этого?
– Я уже говорила, что не знала ее до…
– А что за девочкой были вы? – спросил он. – Тихоней, уткнувшейся носом в книгу?
Она удивленно посмотрела на него.
– Откуда вы знаете?
– Просто угадал.
– Я любила читать все подряд, – вздохнув, подтвердила она. – Особенно мне нравились сказки. Но Риа…
– И куклы. Держу пари, вы обожали играть с ними.
Ее лицо озарилось улыбкой.
– Да, – подтвердила Оливия. – Обожала. Одну куклу я звала Бетти. – Она села на колени перед камином и стала смотреть на огонь. – А Риа мало увлекалась куклами.
– Но ведь вы очень дружили, – тихо сказал он.
– Да, мы были неразлучны. – Она запнулась. – То есть вначале. А потом Риа отправилась в пансион…
– А вы – нет?
– Конечно, нет. Так что не могу вам ничего сказать о том, чем занималась Риа, когда…
– Почему?
– Что «почему»? – переспросила она.
– Почему вы тоже не поступили в пансион? Разве вам не хотелось?
Она рассмеялась:
– Ужасно хотелось. Все дети, которых я знала, поступили туда. Но это очень дорого. Моя тетушка не могла позволить себе такие расходы. Вот почему я повторяю, что не могу вам помочь выяснить что-нибудь о Риа. Наверное, в жизни Риа было много примечательных моментов, но я не…
– Вы чувствовали себя одинокой? Кроме пожилой тетки, вам не на кого было положиться. Что она собой представляла?
Оливия вздохнула, вспомнив свою «великую тетю Мириам». Той так и не удалось до конца осознать, какая ответственность на ней лежала, что значит – воспитывать ребенка.
– Она была хорошая женщина, – искренне сказала Оливия, – и у нее было доброе сердце. Иначе я бы попала в приют.
