была установлена.
Из застекленной контрольной будки, расположенной рядом с автомобилем, вышла девушка-техник в белом халате.
– Вам нужна какая-то определенная трасса, мистер Трентон? – спросила она.
– Дайте ему с ухабами, – сказал инженер. – Одну из калифорнийских дорог.
– Слушаюсь, сэр. – Девушка вернулась в бужу, затем с бобиной в руке высунулась из двери. – Государственная дорога номер семнадцать на участке Окленд – Сан-Хосе. – Она вложила бобину в гнездо и протянула кончик пленки через приемную катушку.
Адам повернул ключ зажигания. Двигатель “Ориона” тотчас пробудился к жизни.
Адам знал, что вращавшаяся в будке пленка начнет электронным способом передавать на ролики динамометра под автомобилем все особенности профиля калифорнийской дороги. Таких пленок в коллекции лаборатории имелось немало: все они были записаны высокочувствительной аппаратурой на автомобилях, колесивших по дорогам Северной Америки и Европы. А теперь с их помощью можно было мгновенно воспроизвести любую дорогу, нужную для испытаний и исследований, – как хорошую, так и плохую.
Адам дал нагрузку двигателю “Ориона” и стал повышать скорость.
Стрелка спидометра быстро скакнула на пятьдесят миль. Колеса “Ориона” и ролики динамометра бешено крутились, хотя сама машина не двигалась с места. Адам чувствовал, как ее потряхивает, точно на ухабах.
– Очень многие наивно полагают, что в Калифорнии великолепные дороги, – заметил Ян Джеймисон. – И поражаются, когда мы демонстрируем здесь, насколько они плохи.
Стрелка спидометра показывала шестьдесят пять.
Адам кивнул. Он знал, что автомобильные инженеры весьма критического мнения о калифорнийских дорогах, где из-за отсутствия морозов дорожное покрытие делают неглубоким. В результате от проезда тяжелых грузовиков бетонные плиты утрамбовываются посредине, а по краям загибаются и лопаются. Поэтому, дойдя до конца очередной плиты, машина слегка проваливается и подпрыгивает, въезжая на следующую. Возникают непрестанные толчки и вибрация, и инженерам приходится считаться с этим при конструировании машин.
Скорость на “Орионе” возросла до восьмидесяти.
– Вот сейчас оно и будет, – сказал Джеймисон. Не успел он договорить, как машину – уже не только из- за калифорнийских ухабов – затрясло сильнее и появилось гудение. Правда, гудение было приглушенное, а вибрация – минимальная. Такое ШВЖ уже не могло повергнуть водителя в панику – не то что раньше, когда они проверяли машину на испытательной трассе.
– И это все? – спросил Адам.
– Да, все, – заверил его Джеймисон. – Растяжки устранили излишний шум и вибрацию. А то, что вы сейчас ощутили, мы считаем вполне допустимым. – Адам сбросил скорость, и инженер добавил:
– Теперь посмотрим, что будет на гладкой поверхности.
В контрольной будке поставили другую пленку – участок дороги № 80 в Иллинойсе, связывающей два штата.
Неровности покрытия исчезли, гудение и вибрация стали соответственно меньше.
– Попробуем еще одну дорогу, – сказал Джеймисон, – действительно скверную. – Он сделал знак лаборантке, и та улыбнулась.
Адам прибавил газу, и “Орион” уже при скорости шестьдесят миль стало отчаянно раскачивать.
– Это штат Миссисипи – государственная дорога номер девяносто, близ Билокси, – объявил Джеймисон. – Дорога и сначала-то была неважная, а ураганом “Камилла” ее и вовсе исковеркало. И мы едем сейчас по той части, которая так и не была заделана. Разумеется, развить на ней такую скорость может разве что самоубийца.
Дорога была настолько плохая и при скорости в восемьдесят миль машину так трясло, что собственную вибрацию автомобиля уже невозможно было уловить. Ян Джеймисон остался очень доволен.
– Люди понятия не имеют, – заметил он, когда скорость снизилась, – какие у нас должны быть великолепные инженеры, чтобы учесть все виды дорог, а ведь таких, как эта, немало.
Джеймисона, подумал Адам, уже снова потянуло в его абстрактный инженерный мир. А вот то, что проблема ШВЖ применительно к “Ориону” может быть решена, – это практически важно. Адам уже понял, что, несмотря на чудовищные затраты, придется пойти по пути добавок – лишь бы не задерживать выпуск “Ориона”. Конечно, первый вице-президент Хаб Хьюитсон, считающий “Орион” своим детищем, тем не менее подпрыгнет до потолка, услышав, что стоимость каждой машины возрастет на пять лишних долларов. Но придется ему с этим примириться, как уже почти примирился Адам.
Он сбросил скорость и вылез из машины, следом за ним – Ян Джеймисон. По совету инженера Адам не стал выключать двигатель. Теперь за дело взялась девушка, сидевшая в будке, и, переключив “Орион” на дистанционное управление, стала наблюдать за его поведением. Когда скорость на динамометре достигла отметки “восемьдесят”, внешняя вибрация оказалась почти столь же малозаметной, как и внутренняя.
– А вы уверены, что растяжка долго выдержит? – спросил Адам Джеймисона.
– Ни минуты не сомневаюсь. Мы провели все необходимые испытания. И довольны результатами.
“Весь он в этом, – подумал Адам, – всегда чертовски доволен собой!” Спокойствие инженера, смахивающее на безразличие, продолжало его раздражать.
– А вас никогда не смущает, – спросил Адам, – что вы занимаетесь здесь не созиданием, а разрушением? Вы же ничего не производите. Только разбираете, уничтожаете.
– Ну, кое-что и производим. – Джеймисон указал на ролики динамометра, быстро крутившиеся под колесами “Ориона”. – Видите их? Они подключены к генератору, как и все остальные динамометры в лаборатории. Каждый раз как мы запускаем машину, ролики производят электричество. Мы подключены к
