– Нам не будет жизни, пока Уолси жив, Анна, – говорил он ей. – Потому что он наш самый злейший враг!
А она полностью доверяла Джорджу. Еще Джордж говорил:
– Ты можешь это сделать, Анна. Ты можешь повлиять на короля, можешь заставить его. Знай, будь у Уолси власть, он бы без колебаний уничтожил тебя.
– Я это знаю, – ответила она и погрустнела. – Джордж, как было бы хорошо, если бы мы могли вернуться домой и спокойно там жить, никого не ненавидя!
– Я не хочу спокойно жить, сестрица, – сказал Джордж. – И ты тоже не хочешь. Подумай. Сможешь ли ты сейчас вернуться к прошлому?
Она подумала и решила, что не сможет. Брат прав.
– Ты должна стать королевой Англии, Анна. У тебя есть для этого все необходимые качества.
– Я это понимаю, но как бы мне хотелось, чтобы из моей жизни исчезла ненависть!
Но она продолжала ненавидеть. Это был бой между ней и Уолси, и она решила этот бой выиграть. Норфолк выжидал, Саффолк тоже. Они ждали удобного момента.
Против кардинала было выдвинуто новое обвинение. Он обвинялся в установлении и поддержании папской юрисдикции в Англии. Генрих должен был согласиться с уликами, успокоить Анну, удовлетворить своих министров. Уолси следовало арестовать в Йорке, где он жил последние месяцы.
– Граф Нортамберленд должен быть послан туда, чтобы арестовать его, – сказала Анна, лихорадочно блестя глазами.
Она прошла в свои покои, отпустила фрейлин, бросилась на кровать, и с ней случилась истерика. Она чувствовала себя не женщиной, которая стремилась занять трон Англии, а молоденькой девушкой, влюбленной в юношу, которого этот человек, кардинал, уничтожил.
Пусть теперь увидит! Пусть узнает! Он называл ее глупой девчонкой, говорил ее возлюбленному, что ее отец всего лишь рыцарь, что она недостойна его…
Теперь ее отец был графом, а она почти королева Англии!
Хитроумный кардинал! Как бы мне хотелось увидеть твое лицо, когда Перси приедет к тебе! Ты тогда поймешь, что не такой уж ты и умный, если пытался уничтожить Анну Болейн!
Кардинал сидел за обеденным столом в зале дворца Кейвуд. Его капельдинер вошел в комнату и сообщил:
– Мой лорд, ваша милость, во дворец прибыл граф Нортамберленд!
Уолси удивился.
– Этого не может быть! Если бы я имел честь принимать у себя такого достойного джентльмена, он предупредил бы меня о своем приезде заранее. Просите его войти.
Граф вошел в залу. Он сильно изменился с тех пор, как Уолси видел его в последний раз. Он с трудом узнал в нем хрупкого, красивого юношу, которому читал по поручению короля нотации за то, что он осмелился влюбиться в королевскую фаворитку.
Уолси сказал Нортамберленду:
– Мой лорд граф, вы должны были предупредить меня о вашем приезде, чтобы я мог встретить вас с подобающими почестями!
Нортамберленд молчал. Как вдруг сказал, что приехал не за почестями. Глаза его странно блестели на бледном лице. Уолси вспомнил разговоры о том, как он несчастлив, женившись на дочери Шрюсбери. Мужчина не должен допускать, чтобы женитьба столь сильно сказывалась на его состоянии. В жизни есть другие вещи, кроме любви. А Нортамберленд имеет многое. Разве он не полноправный хозяин своих великолепнейших владений? Если бы я был графом, подумал Уолси…
Ему нравился этот молодой человек. Он вспомнил, как хорошо он служил ему в юности. Послушный и очаровательный парень. Кардинал очень жалел, когда пришлось отослать его домой.
– Как приятно встретиться снова, – сказал кардинал, – вспомнить о прошлых временах.
– О прошлых временах, – повторил Нортамберленд голосом сомнамбулы.
– Я прекрасно вас помню. Вы были блестящим, пылким юношей.
А Перси, чувствуя, как сердце его наполняется злобой, наблюдал за этим сломленным стариком. Вот какими становятся могущественные мужи, когда падают с высот власти! Этот человек сделал с ним такое, чего он никогда не сможет ему простить. Он отнял у него Анну Болейн, которую он никак не может забыть, хотя живет шесть долгих лет с другой женщиной. И он не собирается прощать Уолси. Анна должна была бы принадлежать ему, а он ей. Они любили друг друга, они поклялись друг другу в верности, а он, этот человек, который сейчас осмеливается напоминать ему о прошлом, был причиной их несчастий, его несчастий. Теперь же, когда он стал старым и больным, когда честолюбивые мечты раздавили его, Уолси стал добрым и предался воспоминаниям. Но Перси тоже ничего не забыл!
– Я часто думал о вас, – сказал он кардиналу, и это была правда. Когда он ссорился с Марией, своей женой, которую ненавидел и которая ненавидела его, перед ним возникало лицо кардинала и его строгие слова звенели в его ушах. Он никогда не забудет своего унижения! Никогда! И именно потому, что часто упрекал себя за свою слабость, за то, что не встал на защиту своего счастья, уступил без борьбы. Он стоял перед кардиналом, дрожа от ненависти, потому что знал, что это Анна все придумала и что она надеется: теперь наконец он проявит мужество, которого у него не оказалось семь лет назад.
Нортамберленд взял Уолси за руку:
– Милорд, вы арестованы по обвинению в государственной измене!
Граф вежливо улыбался, но в его улыбке проглядывала злоба. Кардинал задрожал.
