конечно, не так уж мало, с грустью думала Одри, но ребенку необходим и отец. Но что толку в этих мыслях, если отца у моего малыша нет и не будет!
Ричард и Энтони вернулись, сопровождаемые Спотом.
— Одри, если хочешь, я могу принести из дома шезлонг, — предложил Ричард. — Ты, наверное, устала стоять, а сидеть на песке тебе нельзя, можешь застудиться…
— Я не устала, но с удовольствием посидела бы на солнышке.
Ричард кивнул и поспешил к дому. Вернувшись, он разложил шезлонг и заботливо усадил в него Одри. Устроившись поудобнее, она сладко потянулась.
— Как здесь хорошо! Знаешь, Ричард, я соскучилась по морю.
— Я тоже люблю море, — отозвался Ричард, усаживаясь прямо на песок у ног Одри. — При подходящей погоде можно покататься на яхте, я как раз завтра собираюсь. Ты как, составишь мне компанию?
— Не знаю, — с сомнением отозвалась Одри, — не станет ли мне плохо от качки.
— Брось! — рассмеялся Ричард. — Откуда качка, если на море штиль? Мы пойдем не под парусом, а на моторе. Будешь завтра моим старшим помощником?
— Попробую с удовольствием.
Запах подогретого вина и тихий гомон голосов выманили Одри из гостевой комнаты. Она вышла на лестницу и начала спускаться. Одолев почти половину ступеней, она отчетливо услышала свое имя и замерла, невольно вслушиваясь в разговор, происходивший внизу и явно не предназначенный для ее ушей.
— Одри очень милая, правда, мама?
Одри узнала голос Сибил.
— Мне тоже так показалось.
— А мне показалось, что она очень интересует Ричарда.
— Как сотрудница банка, которой он будучи начальником службы безопасности должен помочь, — медленно произнесла Милдред, тщательно подбирая слова. Одри так и видела строгую вертикальную морщинку между бровей матери Ричарда. — Я так поняла, что Одри кто-то угрожает, и вполне естественно, что Ричард хочет постоянно держать ее в поле зрения. Да и вспомни, сколько раз Ричард привозил к нам на обед или на ужин своих знакомых.
— Да, но женщин, — Сибил подчеркнула интонацией последнее слово, — никогда. Все знакомые, которых он привозил в этот дом, были, во-первых, мужчинами, а во-вторых, Ричард говорил с ними только о делах. Никаких бесед на личные темы — разве что о скачках или о гольфе. За тот день, что Одри провела с нами, я узнала о ней столько, сколько не узнала о Николь за все эти годы.
Одри застыла, удивленная и заинтригованная. Ричард говорил, что и раньше частенько приглашал своих друзей в дом родителей, но не упоминал, что все они были мужчинами. Вот отчего Милдред настороженно приняла ее! Одри продолжила спуск по лестнице, инстинктивно стараясь ступать как можно тише.
— Я думаю, ты преувеличиваешь, дорогая, — сказала Милдред дочери.
— Она заставила его смеяться, мама, разве ты не заметила? Когда ты в последний раз видела Ричарда таким умиротворенным и счастливым? Ты видела выражение его лица, когда Одри рассказывала надо эти смешные истории о своей семье? Он очарован ею, это я тебе точно говорю. Я даже думаю, что он влюблен в нее.
— Не будь смешной, Сибил! — Голос Милдред прозвучал так резко, что по спине Одри пробежали мурашки. — У Ричарда всегда было доброе сердце. Он просто пытается помочь Одри в этой ужасной ситуации, в которую попала бедняжка.
Эти слова задели Одри, снова замершую на лестнице. Разумеется, то, что сделал Тедди, — отвратительно, омерзительно, гадко, но Одри вовсе не хотелось, чтобы кто бы то ни было называл ее беременность, ее будущего ребенка «ужасной ситуацией». Несмотря ни на что, Одри считала свое грядущее материнство счастьем.
Из гостиной вновь донесся голос Сибил:
— Мама, если ты не видишь, как Ричард внимателен к Одри, как предупредителен с ней, как он смотрит на нее, ты просто слепая.
Одри испуганно обернулась, словно ожидая увидеть неподалеку наблюдающего за ней Ричарда. Но, разумеется, поблизости никого не было — Сибил имела в виду совсем другое.
— Дорогая, ты ведь знаешь, как Ричард ответственно относится к своей работе. Он помогает Одри добиться алиментов от ее бывшего жениха и, что вполне естественно, заботится о своей подопечной.
Сибил рассмеялась.
— Ну хорошо, мама, думай как хочешь, но лично я буду рада, если Ричард наконец-то забудет Николь и получит свою долю счастья в жизни. Мой брат — прекрасный человек, и заслуживает счастья, как никто другой. Этот развод ранил его в самое сердце. Ему кажется, что он справился с этим, но мы-то с тобой знаем, что это не так. На Ричарда до сих пор больно смотреть. Он слишком долго прячет свои истинные чувства и делает вид, что у него все в порядке, но вечно так продолжаться не может — не удивлюсь, если все закончится нервным срывом.
— Да, тут ты права, — согласилась Милдред со вздохом. — Меня тоже беспокоит, что он после развода замкнулся и с головой ушел в работу — в его-то возрасте! Ричарду всего тридцать пять, а он буквально хоронит себя. Я пыталась как-то поговорить с ним об этом, но он и слышать не хочет о семье и детях.
— Вот видишь, мама. Впервые за три года Ричард проявил явный интерес к милой, красивой женщине — нам радоваться надо!
Одри услышала долгий вздох Милдред и, развернувшись, принялась подниматься вверх по лестнице.
— Сибил, девочка моя, я тоже хочу видеть моего сына счастливым, но я не уверена, что Одри…
Милдред замялась, но и услышанного хватило Одри, чтобы понять: мама была права, когда говорила, что подслушивающий ничего хорошего о себе не услышит.
Конечно же Сибил ошибается — Ричард нисколько не очарован ею, Одри, и уж тем более не влюблен. Между ними может быть только дружба, и ничего больше. Одри с досадой вспомнила сегодняшнюю прогулку по пляжу, когда она вдруг отчетливо осознала, что исподволь ждет от Ричарда гораздо большего, чем просто дружба. Не то чтобы она была влюблена в него или испытывала физическое влечение, но Ричард Андервуд красивый мужчина, и любая женщина на месте Одри независимо от своей внешности и социального положения невольно думала бы о возможности романтических отношений с ним.
Когда Одри нашла в себе силы признаться в этом самой себе, ее обуял страх. Похоже, история с Тедди Уильямсом ничему не научила тебя! — попеняла она себе. В моей ли ситуации мечтать о романтических отношениях с мужчинами! Одри посоветовала себе не забывать о том, как ей повезло иметь такого замечательного, заботливого друга как Ричард.
Как можно тише Одри отступила вверх по лестнице и вернулась в свою комнату.
Когда спустя некоторое время она все же спустилась в гостиную, нарочито громко топая, чтобы женщины внизу услышали ее, она застала Сибил и Милдред сидящими на диване и разглядывающими фотографии в альбоме, лежащем тут же, на журнальном столике. Сибил подняла голову, увидела Одри и улыбнулась.
— Привет. Как спалось?
Одри ответила ей виноватой улыбкой.
— Сама не знаю, что со мной происходит, я постоянно хочу спать.
— Твой организм готовится к важному событию, поэтому копит силы — это вполне естественно. Когда я носила Энтони, я тоже очень много спала. Я практически не просыпалась в первые три и в последние три месяца беременности, правда, мама?
Милдред бросила на дочь обожающий взгляд и кивнула.
— Да уж, бедный Рэй! Он думал, что последние две недели перед родами его жена провела в коме.
Сибил подвинулась, освобождая для Одри место на диване.
