к самой двери и осторожно позвал:
— Одри!
Дверь почти сразу распахнулась.
— Ричард!
Одри, удивленная, стояла на пороге. На ней была футболка с забавным рисунком и джинсы. Придя в себя, Одри посторонилась, и Ричард вошел в квартиру.
— Почему ты не в постели? — сердито спросил он.
— Я готовлю ужин. Сегодня у Генри…
— Так, никакой готовки. — В квартире витали разнообразные аппетитные запахи. Такие аппетитные, что Ричард немедленно ощутил зверский голод. И все же Одри не следовало вставать к плите. — Сейчас ты ляжешь в кровать, а ужин приготовлю я.
— Ричард, ты не дал мне договорить! Сегодня у Генри день рождения, и, конечно, я…
— Ты должна лежать, и точка! — в сердцах воскликнул Ричард.
Одри неохотно позволила подвести себя к дивану в гостиной.
— Откуда ты узнал? — спросила она Ричарда.
Ричард уложил ее на диван и подсунул ей под голову пару подушек.
— Мне рассказала Марион. Случайно. Она, видишь ли, была уверена, что я уже знаю об этом, ведь мы же вместе провели эти выходные. — Ричард укоризненно посмотрел на Одри. Марион права — он должен был знать об этом. Потому что Одри должна была ему рассказать. — Итак, что мы готовим?
Устроившись на диване поудобнее, Одри беспечно махнула рукой.
— А все уже, собственно, готово. Не сердись, я была очень осторожна. Я начала готовить еще в полдень — понемногу, с перерывами на отдых. Нарежу овощи — отдохну, поставлю тесто — отдохну… Зато я успела приготовить все любимые блюда Генри и совсем не устала.
— Ну ладно, — пробурчал Ричард, усаживаясь на краешек дивана рядом с Одри. — Тогда расскажи, что говорил врач.
Одри медленно поправила волосы.
— Он сказал, что есть некоторые признаки того, что у меня может открыться кровотечение и я потеряю ребенка. Мне нужен постельный режим, отдых и обильное питье.
— Странные какие-то предписания — как при гриппе.
Одри слабо улыбнулась неловкой шутке Ричарда.
А он был испуган не на шутку. Если что-нибудь случится с малышом, он никогда себе этого не простит. Ричард внимательно посмотрел на Одри, но не увидел испуга и растерянности на ее лице.
— Можешь не сомневаться, Ричард, я сделаю все возможное и невозможное для того, чтобы мой ребенок родился здоровым. Именно поэтому я взяла отпуск и сижу дома.
— И будешь сидеть впредь. Вернее лежать. Надеюсь, ты наконец позвонила своей матери?
— Позвонила, но ничего не рассказала ей. Я просто хотела услышать ее голос. — Увидев, что Ричард нахмурился, Одри добавила: — Сейчас не время. Я не хочу, чтобы мама волновалась.
Ричард задумался. В тот момент, когда Марион рассказала ему об угрозе здоровью Одри, Ричард со всей ясностью понял, что заботиться о ней некому, кроме него. Чувство вины перед Одри подливало масла в огонь. Ричард принял решение.
— Итак, Одри, поскольку ты так и не отважилась попросить помощи у своих родителей, — Ричард выдержал многозначительную паузу, желая усилить драматический эффект, — я сам обеспечу тебе должный уход.
Одри уставилась на Ричарда широко раскрытыми глазами, не в силах произнести ни слова.
— Прости, — наконец выдавила она из себя, — что ты сказал?
— Посмотрим в лицо фактам, Одри. Тебе необходим уход, но мы оба прекрасно знаем, что ты никогда в жизни не попросишь о помощи. Так вот, я предлагаю тебе свою помощь добровольно.
— Ричард, но это невозможно. Я ни за что не соглашусь на это, я просто не могу позволить тебе пойти ради меня на такую жертву. Ты занятой человек, и, кроме того, у тебя своя жизнь.
— Попрошу Джона подстраховать меня, только и всего. В конце концов, я могу себе позволить в течение хотя бы нескольких недель уходить сразу после окончания рабочего дня и не задерживаться, как обычно. Это не проблема, поверь мне.
— Ричард, но как тебе вообще могла прийти в голову эта мысль?
Хороший вопрос. Ричард сам задавал его себе вот уже несколько минут. Разумеется, можно было бы нанять кого-нибудь, кто ухаживал бы за Одри вплоть до родов, но Ричарду эта мысль не понравилась. Он не хотел доверять Одри чужим людям.
— Я взялся опекать тебя…
— Опекать, а не работать сиделкой. — Одри попыталась подняться с дивана, однако была немедленно водворена обратно заботливой, но безжалостной рукой Ричарда. — Спасибо за предложение, Ричард, но я не могу принять его. Я справлюсь сама.
Ричард скрестил руки на груди, пораженный упрямством Одри.
— Справишься сама? И каким же это образом?
— Я… — Одри понуро опустила голову, сдаваясь. — Я не знаю. Врач сказал, что я должна покидать квартиру только для визита к нему.
— Твой врач абсолютно прав.
— Да, но у ценя есть и другие дела.
— Они подождут.
— И потом, я должна выходить хотя бы за продуктами.
— Я схожу.
— Я должна готовить себе еду.
— Я приготовлю.
— Я должна убирать квартиру, в конце концов!
— Я… — Ричард осекся, но вышел из положения: — Найму кого-нибудь.
Одри рассмеялась.
— Ты такой милый, Ричард!
Он улыбнулся. «Милый» — так его не называли с тех пор, как ему исполнилось десять лет.
— Ты… — Одри запнулась, подбирая слова. — Ты особенный, Ричард. Самый лучший человек из всех, что я встречала. И еще…
Желая остановить Одри, Ричард дотронулся пальцем до ее губ, и тут же пожалел об этом. Он так старался забыть тот вечер у залива, когда испытал неодолимое желание поцеловать Одри! И вот сейчас, коснувшись ее мягких податливых губ, он ощутил это желание с новой силой. Однако он отдавал себе отчет в том, что пришел сюда вовсе не для того, чтобы целовать Одри, а для того, чтобы заботиться о ней.
— Не говори ничего, — хрипло прошептал он, пытаясь развеять наваждение. Откашлявшись, Ричард продолжил деловито: — Итак, Одри, отныне твое дело — отдыхать. Все остальное буду делать я.
Все остальное, кроме того, что мне хочется сделать больше всего на свете — поцеловать тебя.
11
Последующие три дня Одри занималась лишь тем, что лежала на диване, читала и смотрела телевизор, не утруждая себя работой — словом, выполняла предписания врача. Она тщетно пыталась уверить Ричарда в том, что ему вовсе не обязательно навещать ее каждый день, но он ежевечерне появлялся в ее квартире и хлопотал вокруг нее, точно сиделка.
Мало того, он дважды в день звонил Одри с работы, очевидно, чтобы ей не было скучно, и развлекал ее последними сплетнями, что было на него не похоже — раньше эти бесхитростные истории нисколько не занимали Ричарда. После работы он сразу же ехал к Одри и, удостоверившись, что с ней все в порядке, отправлялся в кухню. Одри с затаенной нежной улыбкой наблюдала, как Ричард, сняв пиджак, и повесив на плечо полотенце, вполголоса чертыхаясь и то и дело обжигаясь, готовит нехитрый ужин. Одри невольно
