Мудрец Аристипп как-то заметил: «Гораздо лучше быть нищим, нежели невеждой, ибо первый скуден только деньгами, а второй лишается иногда и людского общества».
Древнегреч.
65
Глупый грамматик на вопрос: «Как звали мать царя Приама?» ответил озадаченно: «По правде сказать, ее, наверное, звали царицей».
Древнегреч.
66
Царь персов Ксеркс пошел в V веке до н. э. войной на Грецию. Персы перебросили мосты через пролив, отделяющий Азию от Европы (Дарданеллы), но буря разметала эти мосты. Разъяренный деспот приказал строителей казнить, а дерзкое море высечь цепями, наложить на него клеймо преступника и опустить в воду оковы, приговаривая:
— Тебя, горькая вода, казнит владыка за то, что ты причинила ему обиду, не будучи обижена им. Царь Ксеркс переступит через тебя, желаешь ты этого или нет…
Древнегреч.
67
У каждого своя слава…
Римский консул когда-то был смелым воином, а со временем увлекся… едой. Его повара соревновались в изысканности и изобретательности. Жарили журавлей из Греции, павлинов с острова Самос, рябчиков из Персии. Тут закусывали устрицами из Южной Италии, на сладкое подавали египетские финики. Тогда же изобрели паштет из… соловьиных язычков.
А великий обжора Лукулл повторял:
— В бою и еде я страшен! Древнерим.
68
В 83 году до н. э. власть в Риме захватил диктатор Сулла. На всякий случай приказал истребить всех приверженцев своего врага и соперника Мария. А для того, чтобы никто не избег кары, Сулла назначил премию за каждого убитого — двенадцать тысяч динариев.
И понеслось… Убийцы ежечасно входили в дом Суллы, неся в руках отрубленные головы. Сам же диктатор делал в списках пометки: этого нет, этого тоже…
Но однажды убийца принес несколько голов, среди которых была не та голова… Ну, не из врагов. А простого себе римлянина.
— Пошел вон, мерзавец! Подлая твоя душа, кровопийца, — негодовал Сулла, — И за эту голову не получишь награды. Эдак каждый настрижет у прохожих голов — денег не напасешься.
Да, денежки счет любят.
Древнерим.
69
Философ Платон долго думал об идеальном государстве. И додумался. Он предлагал:
— Женщина должна рожать государству в возрасте от двадцати до сорока лет. Мужчина может творить на благо государству от тридцати до пятидесяти пяти лет. Сильнейшие должны сожительствовать с сильнейшими, слабейшие со слабейшими. Детей от первых — воспитывать, от вторых — бросать.
Если бы философа послушались, человечество не досчиталось бы многих гениев. Ведь отцу, скажем, Наполеона было всего двадцать два года, а матери восемнадцать. Отцу Пушкина было двадцать семь лет, когда родился будущий поэт.
Так что философам доверяй, но проверяй!
Рус.
70
Говорят, во времена владычества Тимура в одном городе вспыхнул мятеж. Горожане схватили градоправителя и стражников и бросили в темницу. Узнав об этом, Тимур страшно разгневался и, взяв свои войска, пошел усмирить и наказать мятежников. Горожане заперли все ворота и начали обороняться. Тимур, несмотря на все усилия, не мог взять город. Несколько раз он штурмовал его, но терпел поражение. Тогда он позвал гонца и сказал ему:
— Готовься в путь. Я напишу письмо и ты отвезешь его моему везирю. На этой неделе надо покончить с мятежниками.
Тимур взял перо и бумагу и начал писать. Писал он долго, а потом обернулся к приближенным:
— Я написал, чтобы мне спешно прислали отряд всадников, отряд пеших воинов, отряд лучников, воинов с баллистами. Теперь скажите, что еще нужно, чтобы справиться с этим городом.
Молла Насреддин тоже был среди приближенных, Тимур взял его с собою в поход.
— Чтобы справиться с этим городом, — сказал Молла, — совсем не нужно того, что ты перечислил в письме. Напиши, пусть пришлют мудрого повелителя. Если такой найдется, то дело уладится и без боя.
Тадж.
71
Тимур приказал Молле Насреддину:
— Город переполнен нищими, и они такие бесстыжие, что, ухватив кого-нибудь, не отпускают, пока не получат подаяния. Возьми бумагу и перо и составь список этих наглецов — я вышлю всех из города.
Молла взял бумагу и перо и первым написал имя Тимура.
Тот, взглянув на бумагу, чуть с ума не сошел от ярости.
— Не сердись, о повелитель! Ты же сам приказал мне составить список самых наглых нищих. Я так и сделал.
— Что ты! — ответил Тимур, — Я, Тимур, нищий? И из самых наглых?!
— Что же ты гневаешься, государь? Шила в мешке не утаишь! Ты нищий!.И из самых наглых.
— Так, по-твоему, меня надо выслать из города?
— Да, государь! Другие нищие не так опасны, как ты. Они получают что-нибудь у народа, умоляя об этом, а ты — насильно, угрозами и побоями.
Перс.
72
Говорят, у каждого человека — своя привычка. Молла, например, часто поглаживал свою бороду.
Тимур, чтобы помучить Моллу, сказал ему:
— Запрещаю тебе поглаживать бороду! Если ты ослушаешься меня, прикажу сбрить тебе бороду и отрубить руки.
Молла, прекрасно зная крутой нрав Тимура, скрепя сердце, отказался от любимой привычки.
После этого прошло некоторое время. Однажды Тимур спросил Моллу:
— Молла, что мне делать, чтобы народ поверил в мою справедливость?
— Прежде всего, государь, верните каждому мужчине право на его бороду.
Узб.
73
Римский император Тиберий в молодости был приятный человек. Но под конец испортился. Видно, закружилась голова от власти. Стал крайне жестоким. Очень не любили его в Риме. На сигналы сенаторов и консулов он отвечал:
— Когда собаку сажают на цепь, она тоже недовольна. А потом привыкает. Так что пусть ненавидят, лишь бы подчинялись.
Рим.
74 Некий сумасбродный властитель отправился однажды на соколиную охоту со своим превосходным соколом, которого он очень ценил. И дорожил им больше, чем каким-либо городом государства. Любуясь красотой птицы, он не раз говорил: «Как жаль, что ты не царь птиц — орел».
Во время охоты он спустил своего любимца на журавля, который взлетел высоко. Сокол поднялся намного выше его. Но вдруг увидел под собой еще и орленка, погнал его к земле и ударил так, что тот умер.
Император же, соскочив с коня, пошел подобрать журавля. Когда же подбежал поближе и понял, что
