– Насчет чего?
– Насчет нас с тобой.
– Ты о том, чтобы мы стали парой? – улыбнулась я.
– Я хочу, чтобы мы стали парой, – кивнул он. – И хочу, чтобы каждый субботний вечер мы куда-нибудь ходили.
– Что-то вроде постоянной договоренности с маникюршей?
– Именно. Остальные дни недели мы можем проводить здесь.
– Рэй, я не перееду к тебе так скоро. Нам не следует спешить. Мы поцеловались-то в первый раз лишь пару дней назад! Я еще видеть не видела ни твоих друзей, ни твоего босса, ни твоего брата!
– Но ты любишь меня.
– С чего ты так в этом уверен, умник?
– Ты сама призналась прошлой ночью в госпитале. Я тебя слышал. Это была та еще речь!
– Рэй Скалли! Ты заставил меня думать, что спишь!
– Извини, но я ведь не тянул из тебя силой это слово на букву «л», верно? Главное, что ты любишь меня, а я люблю тебя, так зачем нам жить порознь?
Я наклонилась и прижалась щекой к его щеке. Рэй не брился несколько дней – уровень вечерней щетины он миновал давным-давно, но это не имело никакого значения.
– Потому что у нас все будет чудесно, независимо оттого, вместе мы живем или порознь. Начнется чудесное узнавание друг друга, чудесный обмен рассказами о нашей прошлой жизни, чудесное создание нашей совместной жизни. И когда-нибудь, если наши чувства не изменятся, я перееду к тебе, мы поженимся и проведем всю оставшуюся жизнь, разъезжая по окрестностям на твоем мотоцикле. Хорошо?
Ответа не последовало. Я подняла голову и посмотрела на Рэя. Глаза его были закрыты, а рот приоткрылся.
– А, все понятно! – рассмеялась я. – Ты снова играешь в ту же игру, чтобы я опять наговорила тебе кучу слово…
Меня прервал – и поразил – его храп.
– До завтра, – прошептала я, целуя Рэя в лоб, и выскользнула из комнаты.
Когда я около половины одиннадцатого устало вошла в коттедж, Фред сидел на моей кровати и раскладывал пасьянс.
– И кто выигрывает? – поинтересовалась я.
– Дебби! Ты вернулась! – Он вскочил и обнял меня. – Как поездка?
– Были кое-какие огрехи, но неосновном мне удалось сделать то, что собиралась. Шэрон в целости и сохранности доставлена в Бока. Рэй заработал царапину, но жив и в Стюарте. А покусанный акулами Барри валяется в госпитале Нассо и скоро переберется в здешнюю тюремную камеру.
– Не очень похоже на каникулы.
– Так и есть, хотя мне пришлось поиграть в лимбо. А как тут у вас дела? Проблем не возникло?
– Только одна: мне было противно лгать твоей матери в твое отсутствие.
– Ну так давайте прямо сейчас и перестанем ей лгать. Если не возражаете, доставьте меня к маме – моя машина сдохла, – я поведаю ей историю чудесных приключений Шэрон и Деборы, и покончим с этим.
– А вдруг она возненавидит меня?
– Нет. Голову даю на отсечение: едва мама оправится от шока и осознает, как вы помогли ее дочкам, она будет вам очень благодарна.
– Твои слова – да Богу в уши. А ты знаешь, что у твоей мамы глаза цвета…
– Формы «Флоридских Марлинов», ага, и вы придумали чудесное сравнение, Фред, но уже поздно, а она ложится спать в одиннадцать, поэтому предлагаю двигаться.
– Дебора! Фред! Что вы здесь делаете в такое позднее время?! – воскликнула мама, довольная, но несколько озадаченная нашим появлением.
– Мы можем войти? – нерешительно спросила я.
– Ну конечно! – Мама провела нас в гостиную и предложила чаю, от которого я отказалась, а Фред – нет. И от предложенных ему макарон без холестерина тоже не отказался.
– Я вернулась в коттедж, – начала я. – А поскольку «понтиак» снова сдох, Фред любезно подвез меня сюда, чтобы я тебя навестила.
– Дебора, дорогая, я же вижу, что ты расстроена. Вы с Рэем поссорились, и ты от него сбежала, да?
– Нет. У нас с Рэем все хорошо, мам. Куда лучше, чем я могла себе представить. Просто дело в том, что я не была у него…
– Замечательно, что обе мои дочки влюбились одновременно! И это мне кое о чем напомнило: от Шэрон ни звука с тех пор, как она улетела с Барри на Багамы. Интересно, пал ли он уже ниц и попросил ли ее руки?
– О, ниц-то он пал, – сообщила я, припомнив, как полицейские раздели его донага и обыскали после того, как выудили из воды. – Но о свадьбе речь не идет.
