– Яркой звездой. – Его глаза расширились, и на лицо вернулась обаятельная ухмылка Холдена Холси. А потом Филипп рассмеялся. Ха-ха-ха-ха-ха. Словно его гнусное поведение в отношении меня – всего лишь шуточка этакая. И тут я поняла, что из всех мерзавцев, попадавшихся мне на жизненном пути на протяжении многих лет, Филипп Уайли – самый омерзительный.
Вытолкнув его за дверь, я заперла замок.
Я уже было вознамерилась бежать в гостиную, чтобы рухнуть на софу и от души нарыдаться, как вдруг зазвонил телефон. Звонила Хелен.
– Ты была права насчет Филиппа, если ты за этим звонишь, – сообщила я ей.
– Вовсе не за этим. Вуди уволили. Телеканал сообщит об этом завтра.
Я обалдела. Вуди выперли? Самого Вуди Дейвенпорта? После почти двадцати лет работы в «Отныне и впредь»? Да как же сериал без него выживет? Как я без него выживу? Почему телеканал решил от него избавиться?
Хелен растолковала: его выгнали потому, что наш рейтинг падает. И потому что Вуди пятьдесят семь лет.
– Они набирают команду главных сценаристов взамен Вуди, им всем около тридцати, – сказала Хелен. – Их цель – привлечь молодежную аудиторию.
– О, просто класс! Теперь нам придется писать для подростков.
– Если мы еще в игре.
– Ты ведь не думаешь?..
– Ты отлично знаешь, как бывает, когда случается перетряска. Никто из сотрудников не застрахован от увольнения. Я уже закинула удочку одному приятелю – продюсеру, работающему в «Ином мире». Если хочешь, Дебора, я и за тебя замолвлю словечко.
Я поблагодарила Хелен, но в данный момент мысль о создании сценариев для «мыльной оперы» вызывала у меня отвращение.
Новыми главными сценаристами оказались три женщины. Они не только никогда не работали над дневными телепрограммами, но и отродясь их не видели. Одна заявилась в наше шоу прямиком из редакционного отдела «Романы Арлекина». Другая была продюсером и режиссером одной серии «Береговой охраны». А третья писала сценарий тех рекламных телевизионных роликов, где мужчина и женщина влюбляются друг в друга, обнаружив, что обожают одну и туже марку кофе. Нет, и о чем все же думает дирекция канала, хотелось бы мне знать?
Не то, что я плохой солдат. Я аккуратно приходила на еженедельные совещания к новым боссам; никогда не упоминала Вуди, если только они сами первыми не вспоминали о нем; никогда не выказывала неодобрения но поводу того, что у них нет опыта; и даже не закатывала глаза, когда одна из них (гений рекламы) предложила нам составить мониторинговые группы, дабы выяснить, интересует ли наше шоу молодежь. Я честно играла по правилам, отдавала сценарии, относила чеки в банк. Я сохраняла полное спокойствие в кипящем вокруг меня океане страстей, интриг, ударов в спину и доносов. Я и глазом не моргнула, когда Хелен проинформировала меня, что экс – редактриса «Арлекина» встречается с Филиппом.
Я была счастлива, что у меня есть работа – хорошо оплачиваемая работа, кстати говоря, – но при этом чувствовала себя совершенно несчастной. Я тосковала по минувшим дням, когда меня окрыляла мысль о том, что работаю с актерами и актрисами. Тогда я любила работу, меня радовало, что написанные мной серии смотрят миллионы телезрителей, мне даже нравились жесткие сроки, устанавливаемые на совещаниях. И не имело ровно никакого значения, что я пишу не для «Театра мастеров», что у моих персонажей регулярно возникает амнезия, что они восстают из мертвых и сбегают с какими-то таинственными монархами неких крошечных иностранных государств. Я балдела от мелодрамы, составляющей суть «мыльных опер», от умопомрачительных интриг, душераздирающих любовных сцен. Но времена меняются. Я уже не наивная инженю с широко распахнутыми глазами, пораженная тем, что мне некогда казалось блеском шоу-бизнеса. Я устала, выдохлась, и мне все надоело. Я – сценарист-эпи-зодник, чей эпизод подходит к концу.
Разумеется, доконала меня в конечном счете вовсе не работа или тоска по Вуди, и даже не то, что роман с Филиппом не состоялся. Доконала кража со взломом.
Это случилось в первый понедельник февраля, на той неделе, когда мне предстояло лететь во Флориду на день рождения матери. Придя домой примерно в восемь вечера после окончания рутинного совещания сценаристов, я вставила ключ в замок собственной двери и обнаружила, что дверь уже открыта. Подумав, что попросту забыла запереть ее, я вошла в квартиру, ожидая найти все в том же виде, как утром. Я ошиблась.
Думается мне, до этого момента я была весьма наивна в вопросах преступности. Да, я прожила на Манхэттене уже лет двадцать и отлично знала, что в Большом Яблоке есть положенная толика Гнилых Яблок. Но я никогда не становилась жертвой преступления, у меня никогда не вырывали сумочку, поэтому и пребывала в святой уверенности, что плохие вещи случаются с другими людьми.
И тут, войдя в собственную квартиру, я вижу, что все в ней перевернуто вверх дном. Посуда побита. Компьютер исчез. Телевизор исчез. А также испарились мои драгоценности, включая золотые запонки моего отца, значившие для меня куда больше, чем все остальное. Пропало и мое ощущение безопасности.
– Смахивает на работу психа, – изрек полицейский, заслуженный ветеран, судя по морщинистой физиономии и выражению обреченности. – Кто-то из жильцов дома. Один из портье, быть может.
– Мне следует поговорить об этом с комендантом? – поинтересовалась я.
– Хотите совет? – ответил коп. – Переезжайте. Раз эти типы выяснили, что ваша квартира легкодоступна, они подождут, пока вы замените все исчезнувшее, а потом вломятся и снова вас обчистят.
– Не обчистят, если вы их поймаете. – Полицейский пожал плечами. – Значит, есть шанс, что вы не найдете их?
– Как я уже сказал, на вашем месте я бы переехал.
Остаток недели прошел как в тумане. Пришлось привести в порядок то, что осталось от моей квартиры,
