Я прыгнула в «понтиак» и помчалась к дому Рэя, кипя от эмоций. Меня приводило в ужас, что Шэрон связалась с убийцей, но при этом я испытывала глубокое облегчение, поскольку я не связалась. Рэй невиновен, и я совершенно напрасно подозревала его.
Когда я остановилась у дома Рэя, он стоял у почтового ящика, листая свежий номер «Добычи аллигатора».
– Привет! – Увидев меня, он просиял. – Ты где пряталась? Я пару раз заскакивал к тебе в коттедж, но не застал. Ты что, избегала меня?
Выскочив из «понтиака», я ринулась ему в объятия и выбила газету у него из рук.
– Пожалуйста, скажи, что ты не занят!
Я вовсе не собиралась сознаваться, что действительно избегала его, и объяснять причину. Мне было слишком стыдно.
Рэй засмеялся, озадаченный и довольный проявлением моей привязанности.
– Я не занят.
– Ты не собираешься кататься на своем мотоцикле?
– Не-а.
– Или идти на свидание?
– Никаких свиданий сегодня.
– Вот и хорошо. Мне нужно поговорить с тобой, моим лучшим другом.
Рэй взял меня за руку и повел в дом.
Едва мы вошли в коридор, как я разрыдалась, уткнувшись ему в плечо. Я вдруг иссякла, силы мне изменили, словно все неприятности последних месяцев все же достали меня. Словно проблемы в «Отныне и впредь», взлом квартиры, мамин инфаркт, переезд во Флориду, стычки с Шэрон, участие в расследовании, сомнения в Рэе и последние открытия насчет Барри сплавились в один гигантский груз, слишком тяжкий, неподъемный для меня.
– О Рэй! – воскликнула я, осознав, что залила своими дурацкими слезами его красивую рубашку в бело- синюю полоску. – Тебе это совсем не нужно!
– Откуда ты знаешь, что мне нужно? – мягко проговорил он, поглаживая меня по волосам. – Давай-ка присядем, и ты мне все расскажешь.
Кивнув, я переместила себя, любимую, и мои слезы в гостиную.
– Я пока не хочу, чтобы мама знала об этом. – Я рассказала Рэю о Барри и закончила тем, что Гилби отказался арестовать его, пока не получит более веских доказательств. – То же относится и к Норману. Мама заболеет от тревоги, а Норман будет разрываться на части, потому что ему нужно вернуться в училище. К тому же в первую очередь необходимо сообщить обо всем Шэрон. Ее я должна предупредить. К несчастью, предупредив сестру, я спровоцирую очередную войну между нами.
– Ну почему же войну? – возразил Рэй. – Дождись завтрашнего отъезда Нормана, а потом позвони сестре и скажи, чтобы она держалась подальше от этого малого.
– Она ни за что на это не купится. Как обычно, обвинит меня в том, что я не одобряю ее выбор мужчин, сочтет мои слова выпадом против нее, очередной попыткой ее унизить. И заявит, что я пытаюсь обгадить Барри не потому, что он того заслуживает, а из зависти. Господи, да я заранее знаю весь сценарий!
– Теперь припоминаю. Вы с ней уже проходили это.
– Да. Когда мы в последний раз сцепились, обсуждая эту тему, то не разговаривали потом друг с другом битых два года!
– И все же тебе придется позвонить ей.
– Завтра после обеда. После отъезда Нормана.
– Тебе поможет, если я посижу рядом, когда ты будешь ей звонить? Для моральной поддержки?
– Мне бы очень хотелось этого, Рэй! А поможет это или нет, поживем – увидим.
На следующий день, в половине шестого, мы с Рэем уселись на пуфы в моей гостиной, собираясь звонить.
– Вперед, на баррикады! – воскликнул он, когда я набрала номер Шэрон, держа аппарат на коленях.
Я одними губами проговорила «спасибо» и начала ждать. Один гудок, второй. На третьем взяла трубку помощница Шэрон, изображавшая на мамином юбилее вертихвостку времен Ревущих 20-х.
– Организация свадеб Шэрон Пельц, – пропела она.
– Привет, Паула! Это Дебора, сестра Шэрон. Она на месте?
– А, Дебора! Сейчас посмотрю.
– Меня просили подождать, – сообщила я Рэю. – Помощница пошла спросить у Шэрон подойдет ли та к телефону. Шэрон завопит, заверещит и раскричится, что лучше съест засохший свадебный торт, чем станет разговаривать со мной, но, в конце концов, возьмет трубку, поскольку мой звонок может быть связан только с мамой.
– Ты хорошо ее знаешь, – заметил Рэй.
– Боюсь, что да.
– Шэрон подойдет через секундочку, – снова пропела Паула.
