опорожнена. Крышка черепа аккуратно срезана. Большая часть картины обгорела. То, что осталось неповрежденным, изображает труп человека, казненного днем раньше за попытку ограбить мануфактурную лавку и обнажившего нож при аресте.
В Амстердаме человека могли казнить за кражу пальто и пригласить в ратушу после того, как он украдет состояние.
Реестр имущества Рембрандта, выставленного после его банкротства на публичную распродажу, включает среди сотен прочих вещей принадлежавшие ему бюсты Гомера, Сократа, Аристотеля и шестнадцати римских императоров, три рубашки, шесть носовых платков, двенадцать салфеток и три скатерти, а также некоторое количество воротников и манжет, о которых сказано, что они находятся в стирке. На распродажу было также выставлено более семидесяти его картин и более сотни рисунков.
Аукцион состоялся в пору наихудшего экономического спада, какой кто-либо мог припомнить.
Все живописное собрание Рембрандта, включая семьдесят картин и более сотни рисунков, пошло за 2516 гульденов. Шесть сотен дали его рисунки, а на долю семидесяти картин и всего прочего осталось чуть больше 1900 гульденов, то есть всего-навсего в четыре без малого раза больше, чем он получил за одного только Аристотеля.
Акции голландской Ост-Индской компании также стремительно падали.
Дом был продан с аукциона за 4658 гульденов, и в том же году Рембрандт закончил величественный автопортрет, пребывающий ныне в «Коллекции Фрика» в Нью-Йорке, портрет, на котором он, облаченный в роскошную меховую накидку и вызолоченную мантию, сидит в кресле, будто на троне, сложив ладони на серебряном набалдашнике трости, которая вполне могла оказаться скипетром, и выглядит так же царственно, как, вероятно, выглядел сам мистер Генри Клэй Фрик, король стальной индустрии, и уж никак не менее пышно, чем, скажем, Фрик, Корнелиус Вандербилт, Генри Форд, Джон Пирпонт Морган и Лоренцо ди Медичи, вместе взятые.
Вам бы и в голову не пришло, что перед вами банкрот.
Четыре картины Рембрандта, выданные им в обеспечение долга в сто шестьдесят гульденов, были выставлены судом на продажу и принесли чуть больше девяноста пяти.
Правила гильдии живописцев запрещали художнику, чьи картины попали на распродажу, когда-либо вновь продавать в Амстердаме произведения искусства.
Это правило Рембрандт сумел обойти с помощью Титуса и Хендрикье, подписав контракт, в котором он определялся в служащие компании по продаже картин и прочего, основанной этими двумя: ему оплачивались стол и кров и выдавалась вперед малая сумма на житейские расходы, которую
Они жили в доме на Розенграхт в Йордане, где квартирная плата составляла двести двадцать пять гульденов в год.
Нам неизвестно, как был получен от дона Антонио Руффо второй заказ. Однако в 1661 году, когда «Аристотель» уже находился в Мессине, туда прибыл и Рембрандтов «Александр».
За всю свою жизнь не слыхал Аристотель столь яростной ругани! Воздух гудел от мерзостных непристойностей и ужасных посулов сицилийской мести. Несколько дней все вокруг расхаживали вооруженными. Свирепый племянник с рапирой, склонный вспыхивать по всякому поводу, злобно поглядывал на Аристотеля и орал, что он и ему отрезал бы яйца.
Со временем синьор Руффо оправился от потрясения и призвал к себе писца.
Из более чем двухсот картин его коллекции, образованной произведениями лучших мастеров Европы, негромко диктовал он, стараясь сохранять спокойствие, ни одна не походит на эту, состоящую из четырех пришитых один к другому кусков. Швы выглядят просто ужасно. Ясно, что картина изначально представляла собой голову Александра, которую Рембрандт решил нарастить до поясного портрета, прикроив к ней недостающие куски.
В возмещение ущерба, причиненного столь дурной работой, синьор Руффо намеревается оставить у себя «Александра» и взять предлагаемого «Гомера» за двести пятьдесят гульденов вместо пятисот запрошенных. В противном случае он угрожает вернуть «Александра», ибо никто не обязан держать у себя картину столь дорогую и притом столь плохо исполненную.
Рембрандт, чьи картины, будучи выставленными на распродажу, принесли в среднем значительно меньше тридцати гульденов каждая, выказал в ответе своему готовому заплатить пятьсот гульденов покровителю все что угодно, кроме смирения. Это последнее из литературных произведений Рембрандта, какими мы располагаем, дошло до нас лишь в переводе.
Я весьма удивлен тоном, которым мне сообщают об Александре, столь превосходно исполненном. Уверен, что в Мессине не много отыщется ценителей искусства. В добавление к этому Ваша Милость жалуется и на цену, и на холст, но ежели Ваша Милость пожелает отослать картину обратно за собственный счет и на свой страх и риск, я готов написать другого Александра. Что до холста, то я обнаружил, что он несколько маловат, уже во время работы, отчего и оказалось необходимым увеличить его длину, однако если повесить картину так, чтобы свет падал на нее должным образом, то никто совершенно ничего не заметит.
Если при этом Александр удовлетворит Вашу Милость, то все в порядке. Если же Ваша Милость не пожелает сохранить сказанного Александра, то наинизшая цена за новую картину составит 600 гульденов. А за Гомера 500 плюс стоимость холста. Расходы, разумеется, будут производиться за счет Вашей Милости.
Ежели Вы пожелаете, чтобы я исполнил для Вас какую-нибудь другую картину, не откажите в любезности прислать мне сведения о точных размерах, кои для Вас желательны. Ожидаю Вашего ответа, каковой послужит мне наставлением.
В конце концов дон Антонио сдался, шумно вздохнул, выкатил глаза и беспомощно уставился на Аристотеля, спросив у него:
— Разве этого сумасшедшего переспоришь?
Аристотель с невыразимым сочувствием отвел взгляд в сторону.
Руффо сохранил «Александра» (сегодня мы рады были бы знать, где он находится) и заказал «Гомера», заплатив пять сотен гульденов.
Рембрандт казался неукротимым.
В 1661 году он написал «Портрет художника в виде апостола Павла», на котором он щеголяет шапочкой пекаря и читает совершенно явственную факсимильную копию «Уолл-стрит джорнэл».
В то время наибольшим спросом пользовался в Амстердаме Говерт Флинк, скончавшийся в 1660-м. Многих художников попросили написать картины для новой городской ратуши. Рембрандта среди них не было. Флинк получил роскошный заказ: двенадцать полотен для главной галереи, по тысяче гульденов каждое, полотен, в большинстве изображающих восстание батавов, от которых вели свое происхождение голландцы, против римлян.
Когда Флинк умер, не успев даже закончить эскизов, отцы города выбрали Рембрандта для написания самой первой из этих картин — «Заговор Клавдия Цивилия: Клятва».
Его огромное полотно было отвергнуто и через год возвращено.
Посмотрите на него в Стокгольме, и вы поймете, в чем дело. Нанесенные мастихином слои охры и умбры позволяли членам общины и гостям ратуши хорошо разглядеть разъяренную физиономию первобытного вождя, кривого на один глаз, что, как мы знаем от Тацита, отвечает исторической истине.
Ничего, кроме холста, Рембрандт на этой картине не заработал. Возможно, он испытал разочарование.
Картина была огромной, самой большой из когда-либо написанных Рембрандтом, мерки оригинала составляли почти девятнадцать футов в одном направлении и почти девятнадцать футов в другом. Чтобы ее легче было продать и чтобы холст не пропадал зря — мы считаем себя вправе сделать эти предположения, — Рембрандт собственноручно отрезал почти четыре пятых картины, которая могла бы по эпическому размаху и ошеломляющему воздействию встать вровень с «Афинской школой» Рафаэля в качестве одного из величайших шедевров западноевропейской живописи.
На следующий год он продал могилу Саскии. Цена неизвестна.
