друг с другом, как старые друзья. Джерри вытащил бумажник и дал своему собеседнику что-то, показавшееся Йоссаряну визиткой, а потом, когда к ним резво подскочил полицейский и четыре или пять человек в штатском, которые тоже вполне могли быть полицейскими, Гэффни и им роздал такие же карточки, а потом и каждому в маленькой толпе зевак, окруживших их, и, наконец, двум молодым черным женщинам за прилавком, с которого они продавали хот-доги, сэндвичи в бумажных салфетках, крендельки с крупными кристаллами кошерной соли и напитки, вроде «Орандж Джулиус». Наконец Гэффни вернулся, безмерно довольный собой. Говорил он приглушенным голосом, но отметил это только Йоссарян, потому что манеры Гэффни остались такими же невозмутимыми, как и прежде.
— Он не ведет за вами слежки, Джон, — сказал он, и если кто-нибудь наблюдал за ним, то вполне мог бы подумать, что он говорит о погоде. — Он ведет слежку за кем-то, кто ведет слежку за вами. Он хочет выяснить, что им удалось выяснить о вас.
— Кто, — потребовал ответа Йоссарян. — Который?
— Он еще не понял, — ответил Гэффни. — Может быть, это я. Кому-нибудь другому это могло бы показаться смешным, но я вижу, что вы не смеетесь. Джон, он думает, что вы, может быть, работаете на ЦРУ.
— Это клевета. Надеюсь, вы сказали ему, что это не так.
— Я не знаю, так это или не так. Но я ему ничего не скажу до тех пор, пока он не станет моим клиентом. Вот все, что я ему сказал. — Гэффни послал по столу еще одну визитку. — Вы тоже должны это взять.
Йоссарян изучал карточку, высоко подняв брови, потому что его собеседник был назван там владельцем агентства по торговле недвижимостью, имеющего отделения на океанском побережье штатов Нью-Йорк и Коннектикут и в прибрежных муниципалитетах Санта-Моники и Сан-Диего в нижней Калифорнии.
— Не уверен, что понял, — сказал Йоссарян.
— Крыша, — сказал Гэффни. — Приманка.
— Теперь я понял, — ухмыльнулся Йоссарян. — Это прикрытие для вашего детективного агентства.
— Вы поняли наоборот. Детективное агентство является крышей для моего бизнеса по торговле недвижимостью. Недвижимость приносит больше денег.
— Кажется, я вам не верю.
— Разве по моему виду похоже, что я шучу?
— Это невозможно понять.
— Я его завлекаю, — объяснил Джерри Гэффни. — Прямо в один из моих офисов. И делаю вид, будто считаю его клиентом, который собирается купить дом, а он тем временем пытается выяснить, кто я на самом деле.
— Вы хотите выяснить, что у него на уме?
— Я хочу продать ему дом, Джон. Именно так я и получаю основную часть своих доходов. Это должно заинтересовать вас. У нас есть отличные дома в Ист-Хэмптоне для сдачи в сезонную, годовую и краткосрочную аренду следующим летом. А еще есть великолепные дома прямо на берегу, если собираетесь покупать.
— Мистер Гэффни, — сказал Йоссарян.
— Мы снова об этом?
— Теперь я знаю о вас еще меньше, чем знал раньше. Вы сказали, что я совершу эту поездку, и вот, пожалуйста, я ее совершаю. Вы предсказали метель, и вот вам, пожалуйста, метель.
— Ну, метеорология — это проще простого.
— Вы, кажется, знаете обо всем, что происходит на земной поверхности. Вы знаете достаточно, чтобы именоваться Богом.
— Торговля недвижимостью приносит больше денег, — ответил Гэффни. — Вот откуда я знаю, что Бога у нас нет. Потому что он бы тоже занимался недвижимостью. Ну, хорошая шутка, правда?
— Я слышал и похуже.
— У меня есть еще одна, которая может оказаться получше. Я еще немало знаю и о том, что происходит под землей. Я ведь тоже был под АВАП.
— И слышали собак?
— Конечно, — сказал Гэффни. — И видел следы Килроя. У меня есть связь и с ОКРКАМИМ, электронная связь, — добавил он, и его тонкие, чувственные губы, имевшие темно-желтый, болезненный оттенок, снова растянулись в характерной улыбке, которая была загадочной и как бы незавершенной. — Я даже, — не без гордости продолжал он, — встречался с мистером Тилью.
— С мистером Тилью? — повторил Йоссарян. — С каким мистером Тилью?
— С мистером Джорджем К. Тилью, — объяснил Гэффни. — С тем самым, который построил старый парк аттракционов «Стиплчез» на Кони-Айленде.
— Я думал, он уже умер.
— А он и умер.
— Это и есть ваша шутка?
— Вы смеетесь?
— Только улыбаюсь.
— Вы не можете сказать, что я не пытаюсь шутить, — сказал Гэффни. — Ну, идемте. Оглянитесь, если хотите. Это заставит их следовать за нами. Они не будут знать, сесть ли им на хвост Йоссаряну или мне. У вас будет спокойный перелет. Считайте этот эпизод антрактом, интермеццо между Кеношей и вашими делами с Милоу и Нудлсом Куком. Это как музыка Вагнера к теме путешествия Зигфрида по Рейну, или похоронная музыка из «Gotterdammerung», или эта интерлюдия звякающих наковален в «Das Rheingold».
— Я слышал ее вчера ночью, в номере мотеля в Кеноше.
— Я знаю.
— И я узнал кое-что новое, чем можно помочь капеллану. Его жена считает, что ему уже однажды было явлено чудо.
— Это уже не новость, Джон. В Кеноше повсюду натыканы прослушивающие устройства. Но в этом, возможно, есть что-то полезное. А что касается Милоу, то вы можете предложить ему ботинок.
— Какой ботинок?
— Армейский. Может быть, официальный ботинок правительства США. С сигаретами он опоздал. А вот ботинки военным всегда будут нужны. И женщинам тоже. А может быть, и бюстгальтеры. Пожалуйста, передайте мой привет вашей невесте.
— Какой невесте? — отпрянул Йоссарян.
— Мисс Макинтош. — Гэффни выгнул брови почти в вопросительные знаки.
— Мисс Макинтош не является моей невестой, — запротестовал Йоссарян. — Она всего лишь моя медицинская сестра.
Гэффни затряс головой, изображая смех.
— Нет у вас медицинской сестры, Йо-Йо, — почти шаловливым тоном настаивал он. — Вы мне сто раз об этом говорили. Хотите, я посмотрю свои записи и пересчитаю?
— Гэффни, отправляйтесь на юг в своем ирландском льне или на север — в блейзере и фланелевых трусах. И заберите эти тени с собой.
— Всему свое время. Ведь вы любите немецких композиторов, да?
— А разве есть какие-нибудь другие? — ответил Йоссарян. — Если только вы не считаете итальянскую оперу.
— Шопен?
— Его вы найдете у Шуберта, — сказал Йоссарян. — А их обоих у Бетховена.
— Не совсем так. А как насчет самих немцев? — спросил Гэффни.
— Они не очень-то любят друг друга, правда? — ответил Йоссарян. — Я не знаю других людей с такой ярко выраженной враждебностью друг к другу.
— Кроме нас самих? — предположил Гэффни.
