ИГРАТЬ МОЖЕТ КАЖДЫЙ
ВЫИГРАТЬ МОЖЕТ ЛЮБАЯ СТОРОНА
Йоссарян попробовал игры под названием
ТРИАЖ
Прежде всего на карте ему бросился в глаза маленький значок в полуостровном штате Флорида; значок имел форму домика, а рядом с ним располагалась надпись «Федеральный цитрусовый резервуар». Большое число железнодорожных вагонов, двигающихся под землей, было оснащено ракетами, а на многих других стояли пушки и бронетранспортеры. Он увидел несколько санитарных поездов с красным крестом. Его глаза отыскали Федеральный Висконсинский сырный депозитарий на берегу озера Мичиган недалеко от Кеноши. Он заметил еще один Цитрусовый фруктовый резервуар в Калифорнии и всенациональную подземную впадину пицца-кабинетов и мясо-чуланов. На Саванна-ривер располагался ядерный реактор, о котором Йоссарян не знал. Имеющий форму звезды Вашингтон, округ Колумбия, был увеличен, закрашен синим цветом и помещен в белый кружочек; Йоссарян прочел там названия Белого Дома, закрытого загородного клуба «Горящее дерево», АЗОСПВВ, нового Национального военного кладбища, новейшего военного мемориала и госпиталя Уолтера Рида. А в земле, под каждым из них, если только Йоссарян правильно распознал то, что видел, располагалась точная копия наземного объекта, спрятанная в более низком ярусе. Из столичного города исходили стрелы, параллельные железнодорожным путям, ведущим по подземным маршрутам к различным местам назначения, включая закрытый загородный клуб «Сассапарель» в Западной Вирджинии, Ливерморские лаборатории в Калифорнии, Центр медицинского контроля в Атланте, ожоговый центр в нью-йоркском госпитале и, как с огромным удивлением отметил Йоссарян, нью-йоркский же АВАП, автобусный вокзал, расположенный так близко к его нынешнему дому.
Он был поражен, обнаружив, что АВАП соединен с АЗОСПВВ и включен в местную сеть посредством подземного щупальца, который протянулся через засыпанный канал под Кэнал-стрит и стену под вставшим стеной Уолл-стрит. В Бруклине он увидел Кони-Айленд, символом которого на поверхности служила миниатюрная выкрашенная в красный цвет стальная конструкция фаллической формы, в которой Йоссарян узнал бездействующую парашютную вышку старого Стиплчез-парка. А под землей, на том, что показалось ему копией парка аттракционов «Стиплчез», находился рисунок, изображающий ухмыляющуюся физиономию с прямыми волосами и множеством зубов; эту физиономию Йоссарян тоже знал.
— С той разницей, что у нас все работает, — с гордостью сказал ему Нудлс. — Иначе их бы не было на нашей карте. Он заказал себе эту модель, чтобы убедиться, что она ничуть не хуже той, что в видеоигре. Если и можно одним словом описать его жизненный принцип, так это «будь готов».
— Но это два слова, — поправил его Йоссарян.
— Раньше я тоже так думал, — сказал Нудлс, — но теперь я смотрю на это его глазами. Я и в гольф стал лучше играть.
— Так вот почему там эти клубы!
— Он вводит их в видеоигру для симметрии. Видишь там, в Вермонте? — Йоссарян увидел Федеральный депозитарий мороженого Бена и Джерри. — Он совсем недавно обнаружил его в видеоигре и теперь хочет иметь такой же. И еще у нас будет Haagen-Dazs.[94] Если когда-нибудь дойдет до этого, то мы сможем долго оставаться под землей, и он хочет быть уверенным, что не останется без своего мороженого и гольфа. Это конфиденциально, но у нас под «Горящим деревом» уже закончена площадка с девятью лунками, и она идентична той, что здесь на поверхности. Сейчас он как раз там, внизу, осваивает площадку, чтобы иметь преимущество над другими, когда придет время.
— А кто будет теми другими?
— Те из нас, кто выбран для дальнейшей жизни, — ответил Нудлс, — и для того, чтобы руководить страной под землей, когда наверху мало что останется.
— Понятно. И когда же это случится?
— Когда он откроет чемоданчик и нажмет кнопку. Видишь эту вторую установку рядом с игрой? Это «Футбол».
— Какой футбол?
— Газетчики любят называть это «Футбол». Это устройство, которое запустит все наши самолеты и наступательно-оборонительное оружие, как только поступит сообщение о крупномасштабном нападении, или когда мы сами решим начать войну. Это непременно произойдет рано или поздно.
— Знаю. И что же будет потом?
— Мы спустимся вниз, Гаденыш и я, и будем там находиться, пока не остынут угли и не спадет радиация. Вместе с другими, которые выбраны для дальнейшей жизни.
— А кто выбирает?
— Национальный двухпартийный триаж-комитет. Они, конечно, выбрали себя и своих лучших друзей.
— А кто состоит в этом комитете?
— Никто толком не знает.
— А что будет со мной и моими лучшими друзьями?
— Всеми вами, конечно, можно пожертвовать.
— Это, по-моему, справедливо, — сказал Йоссарян.
— Жаль, что у нас сейчас нет времени сыграть, — сказал Нудлс. — Ух, посмотреть на нас, когда мы сражаемся за очищенную воду. Хочешь начать?
— У меня встреча с дамой в Смитсоновском музее аэронавтики.
— А я должен дать урок истории, когда он вернется со своего гольфа. Эта часть моей работы не очень легка.
— Ты узнаешь много нового? — поддразнил его Йоссарян.
— Мы оба узнаем много нового, — обиженно сказал Нудлс. — Слушай, Йоссарян, скоро День Благодарения, и мы должны говорить начистоту. Сколько ты хочешь?
— За что?
— За то, что добыл мне эту работу с произнесением речи. Естественно, тебе кое-что причитается. Назови свою цену.
— Нудлс, — осуждающе сказал Йоссарян, — я не смог бы взять ничего. Это было бы взяткой. Мне не нужно ни цента.
— По-моему, это справедливо, — сказал Нудлс и ухмыльнулся. — Ты видишь, насколько я большее говно, чем ты? Поэтому я обязан тебе еще кое-чем.
— Вот что мне от тебя нужно, — позднее Йоссарян вспоминал, что его просьба была высказана серьезным голосом. — Я хочу, чтобы освободили капеллана.
И в этот момент Нудлс помрачнел.
— Я пытался. Здесь есть кое-какие осложнения. Они не знают, что с ним делать, и теперь даже жалеют, что вообще его нашли. Если бы они могли безопасно от него избавиться, как от радиоактивных отходов, я думаю, они бы это сделали.
После появления трития они вынуждены были ждать, что еще выйдет из капеллана. Плутоний был бы
