у себя в носу, кто-нибудь может увидеть это. На другом мониторе сейчас, наверно, появился рыжеволосый человек в костюме из ткани в елочку, потягивающий «Орандж Джулиус», а может быть, под наблюдение попал и наблюдающий за ним грязный тип в заляпанном дождевике и голубом берете.
— Кажется, они ничему не удивляются, — ворчал Йоссарян. — Единственное, что их интересует, когда речь заходит о свадьбе, так это приглашения для себя и своих жен.
Пожарная лестница была практически пуста, пол — почти чист. Но запахи никуда не делись, воздух был пропитан зловонными испарениями немытых человеческих тел и продуктов их жизнедеятельности.
Шедший впереди Макбрайд осторожно, на цыпочках обогнул одноногую женщину, которую снова насиловали неподалеку от крупной женщины с коричневой кожей и густыми родимыми пятнами, похожими на меланомы; она снова сняла с себя штаны и юбку и протирала спину и под мышками влажными полотенцами, а Йоссарян снова знал, что ему абсолютно не о чем с ней говорить, разве что спросить, не летела ли она в Кеношу на одном с ним самолете, что было вполне вероятно и о чем не могло быть и речи.
На ступеньках последнего лестничного пролета сидела худая блондинка с дырявым красным свитером, она так же сонно латала грязную белую блузу. Внизу уже лежала в углу свежая куча человеческого дерьма. Макбрайд ничего по этому поводу не сказал. Под лестницей они сделали поворот и направились к побитому металлическому шкафу с ложной задней стенкой и закамуфлированной дверью. Следуя в затылок друг другу, они снова вошли в крохотный тамбур, заканчивающийся выкрашенной в зеленую армейскую краску пожарной дверью с надписью:
ЗАПАСНЫЙ ВХОД
НЕ ПОДХОДИТЬ
НАРУШИТЕЛИ БУДУТ РАССТРЕЛИВАТЬСЯ
— Они не видят в этом ничего странного, — мрачно пробормотал Макбрайд. Йоссарян открыл массивную дверь, нажав на нее одним пальцем, и снова оказался на маленькой площадке у потолка туннеля, на вершине лестницы, которая вела круто вниз. Проезд внизу снова был пуст.
Макбрайд станцевал что-то вроде коротенькой джиги на ступеньках-выключателях, отчего спящие собаки сначала проснулись, а потом, даже не тявкнув в знак протеста, отправились назад в неприступное узилище, где они в кромешной тишине проводили свои бессчетные часы. С довольным видом Макбрайд ухмыльнулся, глядя на Йоссаряна.
— А где же громкоговорители?
— Мы их не нашли. Нам пока не разрешают заходить далеко. Мы только обеспечиваем безопасность президента.
— А что это за вода?
— Какая вода?
— Черт побери, Ларри, ведь это у меня должны быть нелады со слухом. Я слышу воду, какой-то сраный поток, булькающий ручеек.
Макбрайд равнодушно пожал плечами.
— Я проверю. Сегодня мы заглянем в оба конца. Мы даже не можем выяснить, считается ли это тайной. И это тоже тайна.
Приближаясь к нижней части неровного эллипса этой части лестницы, Йоссарян заметил, как внизу мелькнули плечи, брючные отвороты и потертые туфли — одна пара потускневших черных, другая — оранжево-коричневатых. Удивление у Йоссаряна уже прошло, когда он, добравшись до последнего пролета, увидел двух дожидающихся их человек — долговязого, приятной наружности, рыжеволосого в пиджаке из материала в елочку и плохо выбритого смуглого, морщинистого, коренастого в грязном дождевике и синем берете. Вид у второго был угрюмый, слюнявыми губами он сжимал размякшую сигарету. Обе его руки были глубоко засунуты в карманы дождевика.
Их звали Боб и Рауль. Боб не был похож на агента из Чикаго. Но Рауль был вылитый портрет человека, которого Йоссарян видел у своего дома и во сне в Кеноше. Рауль гонял свою мокрую сигарету из одного угла рта в другой, словно мрачно протестуя против каких-либо ограничений на курение.
— Вы были в Висконсине на прошлой неделе? — Йоссарян не смог сдержаться и с видом учтивой невинности не задать этого вопроса. — У отеля вблизи аэропорта в городке под названием Кеноша?
Человек, взглянув на Макбрайда, неопределенно пожал плечами.
— Всю прошлую неделю мы были вместе, — ответил за него Макбрайд, — просматривали поэтажный проект, составленный этой вашей компанией по поставке провизии.
— А я был в Чикаго, — сказал рыжеволосый, по имени Боб. Он засунул в рот сложенную плиточку жевательной резинки и швырнул на пол смятую зеленую обертку.
— Я вас не встречал в Чикаго? — Йоссарян с сомнением уставился на него, будучи уверен, что не видел его прежде. — В аэропорту?
Человек снисходительно ответил:
— Разве вы не знали бы об этом?
Йоссарян слышал этот голос раньше.
— А вы?
— Конечно, — сказал человек. — Ведь это шутка, правда? Но я ее не понимаю.
— Йо-Йо, этот тип, ответственный за свадьбу, хочет
— Я aussi,[95] — сказал Рауль с таким видом, словно его это мало заботило.
— Я поговорю с ним, — сказал Йоссарян.
— И что-то около трех с половиной тысяч гостей! А это триста пятьдесят круглых столов. И две тонны икры. Йо-Йо, это четыре тысячи фунтов!
— Моя жена хочет прийти, — сказал Боб. — У меня в наколенной кобуре будет пистолет, но мне бы хотелось делать вид, будто я гость.
— Я об этом позабочусь.
— И moi,[96] — сказал Рауль и выбросил свою сигарету.
— И об этом я тоже позабочусь, — сказал Йоссарян. — Но объясните мне, что здесь происходит. Что это вообще за место?
— Мы здесь для того, чтобы это выяснить, — сказал Боб. — Мы поговорим с часовыми.
— Йо-Йо, подождете, мы проверим.
— Йо-Йо. — Рауль хихикнул. — Мой Dieux.[97]
Все трое посмотрели налево в туннель. И тут Йоссарян увидел, что там на венском стуле сидит солдат в красной полевой форме со штурмовой винтовкой на коленях, а за ним, у стены, стоит еще один вооруженный солдат с более мощным оружием. По другую сторону в янтарной дымке, уходящей вдаль к горизонту, сужающемуся в сияющую и исчезающую точку, Йоссарян разглядел двух других неподвижных солдат, расположившихся точно так же, как первые. Они вполне могли быть отражениями.
— А что там? — Йоссарян указал на проход к ПОДЗЕМНЫМ ЭТАЖАМ А — Z.
— Мы еще ничего не нашли, — сказал Макбрайд. — Можете посмотреть, только не заходите далеко.
— Тут есть кое-что еще, tres[98] странное, — сказал Рауль и наконец улыбнулся. Он несколько раз притопнул ногой, а потом принялся подпрыгивать, тяжело приземляясь на оба каблука. — Замечаете, мой ami?[99] Здесь нет никакого шума, nous[100] не производим никаких шумов.
Все принялись шаркать, топать, подпрыгивать на месте, чтобы убедиться в этом; Йоссарян вместе с ними. Они ничем не нарушили тишину. Боб постучал костяшками пальцев по перилам лестницы, произведя при этом ожидавшийся шум. Потом он так же постучал по земле, но никаких звуков они не услышали.
— Это очень любопытно, — сказал Боб, улыбаясь. — Словно нас здесь и нет.
