— Четвертого нет, — сквозь зубы процедил эрл. — Сбежал, вместе с девчонкой. Сговор.
— Арэн, где Раш? — Миэ сделала вид, что не слышала слов эрла.
— Уехал, — бросил дасириец. — Я сам помог им с Хани сбежать.
По ее лицу пробежала тень недоумения, вслед за которой пришла злость. Губы Миэ подрагивали, корчились в безмолвных проклятиях, на скулах дергались желваки.
Арэн не ждал иного. Но сейчас его больше заботил эрл. Услышав, что прав в своих подозрениях, он стал еще злее. Арэн не сомневался — будь воля северянина, он тот час разорвал бы чужестранца на куски.
— Эрл, Мудрая зовет тебя.
Арэн не сразу увидел девчушку в пороге своей комнаты. Это была та самая, большеглазая. Когда стало ясно, что Варай собирается игнорировать приглашение, девочка повторила снова. Арэн признательно улыбнулся ей.
— Вздумаете бежать — пойдете на корм шарашам, — предупредил эрл, свирепый от того, что не удалось почесать кулаки об обидчика. И вышел, хлопнув дверью так, что задрожали стены и пол под ногами пошел ходуном.
— Объяснись, — потребовала Миэ.
Дасириец сел на край кровати, потирая кулаками глаза, давая себе время, чтоб собраться с мыслями. Банру продолжал хранить молчание.
— Я поступил, как счел единственно верным, — наконец, сказал Арэн. — Кто-то должен был сопровождать Хани до Сьёрга. Я решил, что это будет Раш.
— Сопровождать? — Глаза Миэ, светло-карие, почти янтарные, теперь превратились в тлеющие уголья. — Говори, дасириец, иначе, клянусь ликом прекрасной Амейлин, я испепелю тебя.
Он не решился испытывать терпение волшебницы — Миэ никогда не отличалась благоразумием, терпением и пониманием. Впрочем, Арэн считал эти качества присущими всем женщинам Эрбоса, за редкими исключениями. Он обстоятельно рассказал все, начиная от того, как попал в дом Мудрой и заканчивая побегом. И чем больше он говорил, тем больше свирепела Миэ. К концу, она буквально захлебывалась яростью. Не стесняясь присутствия жреца, она обрушила на голову Арэна поток грязной брани. Жрец поспехом покинул комнату.
— Я поступил так, как счел нужным, — повторил Арэн, как только ругательства женщины иссякли и ее голос стал хриплым от долгого крика.
— Думаешь, можешь спрятаться за дежурными словами? Думаешь, раз ты такой благородный и мы все привыкли следовать за тобой, тебе все дозволено?
Арэн, конечно же, так не думал, но сейчас Миэ была не готова слушать вразумительные объяснения. Гнев застил ее разум и Арэн берег слова и доводы на потом, когда таремка остынет.
Если остынет.
— Ты сказал: я поеду в Артум, Северные земли, просить владыку Северных земель помочь Дасирии прогнать дшиверстких варваров. И просил нас ехать с тобой. Помнишь ли ты, Арэн из рода Шаам, что я спросила тогда?
— Ты спросила, верну ли я вас обратно живыми.
— Вот как ты держишь свое слово, Арэн из рода Шаам. — В устах Миэ его имя звучало словно самое грязное ругательство.
— Мы еще живы, — только и сказал он.
Оставшись один, Арэн тяжело опустился на постель. В комнате было холодно. Одиночество поселилось рядом, словно незваный гость и тихонько скулило. Дасириец не искал себе оправданий, он знал, что все сложится именно так, стоит только прийти рассвету, который разоблачит беглецов. Его не пугала злость Миэ, он готовил себя к такому исходу. Но одиночество подбиралось все ближе, как тот шелудивый пес, тайком забравшийся в псарню. Пройдет немного времени, и холодная тоска схватит дасирийца за горло.
Уединение нарушила девушка. В ней Арэн узнал одну их дочек хозяина 'Медвежьей лапы', кажется, ее звали Бьёри и она всегда с опаской поглядывала на меч дасирийца. Девушка принесла кувшин с водой, чистый отрез льна и, вдруг, улыбнулась ему. Словно знала, что именно сейчас Арэну более всех сокровищ мира хотелось именно этого.
— Если бы не ты, добрый господин, — потихоньку сказала она, опасаясь быть услышанной, — моего отца уже переваривал в своем брюхе шараш. А младшую сестру унес бы тролль. Я пришла по просьбе отца. Он велел передать, что признателен тебе за все и в нашем доме ты будешь накормлен досыта и получишь постель. Вот, я подогрела воды.
— Тебя ведь Бьёри зовут? — Арэн улыбнулся в ответ.
— Да господин.
— Передай своему отцу, милая Бьёри, что я и мои друзья высоко чтим его гостеприимство.
Она торопливо кивнула, попятилась к двери, и оставила комнату.
Закончив умываться, мужчина спустился вниз. Как раз вовремя, как оказалось. В зале, высоким писклявым голосом невинной девицы, ущипнутой за зад, голосил таремский купец. Ему вторил громогласный рев здоровяка, который, как показалось Арэну, был его охранником. Из всей чехарды слов, дасириец понял только одно — у купца пропал кинжал. Видимо именно тот, о котором говорил Раш. Банру, наблюдавший всю возню издалека, хмурился и впервые за все время, Арэн видел на смуглом лицу тутмосийского жреца, панику.
— Говорю тебе, господин, — оправдывался здоровяк, — в комнату никто не входил. Замок цел, сам же видал.
— От тебя разило местной брагой! — визжал купец. — Ты так храпел, что не услышал бы и топота мамонта!
От звука его голоса у Арэна начиналась зубная боль. Зато он сразу понял, куда запропастился кинжал. Понял и дал себе зарок проучить Раша, как только увидит его. Вот, значит, с какой 'девицей' он коротал время. В памяти сразу всплыла веревка, небрежно наброшенная на плечо карманника. И как он сразу не догадался?
Арэн не стал ничего говорить купцу. Глядя на охранника, которого тот себе выбрал, он только мысленно пожал плечами. Купец поскупился на достойного наемника из Лиги Сопровождающих, чьи гильдии были разбросаны по всем уголкам Эрбоса. Брали они много, но о них ни разу не пошла дурная молва и даже вельможи, отправляясь в дальние странствия, пользовались услугами Лиги. Арэн рассудил, что купец получил свое, за жадность.
Дасириец уселся к столу. У дверей околачивались трое северян с мечами. Все трое нацепили тяжелые кожи, обитые медными заклепками, за их спинами висели короткие луки. Эрл решил подстраховаться, подумал Арэн. Наверняка еще парочка дежурит на улице.
— Раш? — Миэ вопросительно посмотрела на него.
— Если ты о пропавшем кинжале, то я не видел, чтобы Раш клал его в свой карман.
— Будто кто-то из нас хоть раз видел, как он таскает чужое, — женщина фыркнула.
— Купцу следовало быть осторожнее с ценными товарами. Только глупый вор не разжился бы на его добре.
— Плохо. Очень плохо. — Голос Банру звучал, как тревожный набат. — Теперь хасисины пойдут за Рашем. Нам следует денно и нощно молиться Леди Удаче, чтоб она хранила и его, и госпожу Хани.
— Хватить пророчить, — осадила жреца Миэ. — Раш и не из таких передряг выбирался. Лучше попроси Кассию отвести от Яркии людоедов и прочую нечисть.
Когда все трое разделались с завтраком, двери постоялого распахнулись и в пороге снова появился эрл. Арэн зря ждал, что разговор с Мудрой просветлит ум Варая — лицо северянина осталось жестким. Он сразу отыскал путников взглядом и подошел, не садясь за стол. Заложил большие пальцы за широкий, обитый бронзовыми пластинами, пояс, смотря с высоты своего роста: угрожающе, будто постоянно давил в себе желание разделаться с гостями сейчас же.
— Мудрая поведала мне, что сама просила тебя, дасириец, проводить девчонку-файари и говорить с владыкой Северных земель. Я сказал ей и скажу сейчас тебе — очень глупо.
— Что же здесь глупого, эрл? — Арэн устал от тягостного взгляда Варая и для себя решил, что если
