МАКС Ты работаешь, чтобы навсегда прекратить это.
ФИЛИП Скоты! Они дожидались окончания сеанса в кино!
Разрывается еще один снаряд, слышен визг собаки.
МАКС Слышишь? Ты работаешь для всех. Ты работаешь для детей. Иногда даже для собак. Ступай к ней и посиди с ней немножко. Ты сейчас нужен ей.
ФИЛИП Нет. Пусть сама разбирается. У нее есть ее чернобурые лисицы. К черту все это.
МАКС Нет. Ступай. Ты нужен ей сейчас.
Еще снаряд пролетает с протяжным шипением и разрывается под окном. На этот раз нет ни криков, ни топота ног.
Я здесь прилягу на минутку. А ты ступай к ней.
ФИЛИП Хорошо. Ладно. Как ты велишь. Все, как ты велишь.
Он направляется к двери; когда он открывает ее, снова раздается приближающийся свист и снова слышен взрыв; на этот раз позади отеля.
МАКС Это только небольшая репетиция. Настоящий обстрел будет ночью.
Филип открывает дверь в смежную комнату. Слышно, как он говорит негромко, без всякого выражения.
ФИЛИП Ну, Бриджес. Как ты тут?
Занавес
Внутренность артиллерийского наблюдательного пункта в полуразрушенном снарядами доме на Эстремадурской дороге. Пункт расположен в башенке, которая прежде составляла одно из затейливых украшений этого дома; железная винтовая лестница искорежена снарядами и висит в воздухе, а вместо нее приставлена деревянная. Зрителю видна лестница и над ней задняя стена комнаты с окнами, обращенными к Мадриду. Действие происходит ночью, и мешки с песком, которыми днем затыкали окна, вынуты и лежат рядом, но за окнами полный мрак, потому что в Мадриде все огни погашены. По стенам развешаны крупномасштабные карты, на которых цветными флажками и тесьмой отмечено расположение позиций; посредине простой стол и на нем полевой телефон. Справа от стола, прямо против узкого отверстия в стене, установлен большой монокулярный дальномер немецкого образца, рядом с ним стоит стул. У другого отверстия — еще один дальномер, бинокулярный, обычного размера. Ближе к правой стене — еще один стол с полевым телефоном. Внизу, у лестницы, стоит часовой; другой часовой стоит в комнате у верхнего конца лестницы, где он едва может выпрямиться, не опустив винтовки с примкнутым штыком. При поднятии занавеса на сцене, кроме часовых, два связиста, нагнувшихся над столом. Когда занавес уже поднят, сцену пересекают лучи автомобильных фар, ярко освещающие лестницу и основание башни. Они все приближаются, и часовой жмурится от яркого света.
ЧАСОВОЙ Эй! Гаси огни!
Слепящий свет бьет прямо в глаза часовому.
(Берет винтовку наперевес и щелкает затвором.) Гаси огни!
Он говорит это очень медленно, четко и угрожающе; ясно, что он намерен стрелять. Фары гаснут, и из-за левой кулисы, где, по-видимому, остановился автомобиль, выходят три человека; двое из них в офицерской форме, один высокий и толстый, другой довольно худощавый, щеголеватый, в кавалерийских сапогах, поблескивающих при свете карманного фонаря, который держит в руках толстый; третий — в штатском. Все трое проходят через всю сцену и приближаются к лестнице.
(Произносит первую половину пароля.) Победа…
ХУДОЩАВЫЙ ОФИЦЕР (резко и надменно)…за теми, кто ее достоин.
ЧАСОВОЙ Проходите.
ХУДОЩАВЫЙ ОФИЦЕР (штатскому). Надо влезать отсюда.
ШТАТСКИЙ Знаю. Я здесь не в первый раз.
Все трое влезают по лестнице. Второй часовой, видя нашивки толстого офицера, становится во фронт. Связисты не двигаются с места. Толстый офицер подходит к столу; за ним следует штатский и офицер в начищенных сапогах, по-видимому, адъютант.
ТОЛСТЫЙ ОФИЦЕР А эти что?
АДЪЮТАНТ (связистам). Встать! Смирно! Вы что это?
Связисты стоят смирно, видимо, превозмогая усталость.
