А сейчас кто жалуется?
Я жалуюсь.
Вот как?
Да. Мы должны были встретиться у Чикоте. Раз ты не пришел туда, ты должен был оставить мне записку. Я прихожу к Чикоте вовремя. Тебя там нет. Записки тоже нет. Я прихожу сюда и застаю тебя mit einer ganzen Menagerie[28] черно-бурых лисиц в объятиях.
А тебе никогда ничего такого не хочется?
Очень хочется. Постоянно.
И что же ты делаешь?
Иногда, если у меня выдается свободный час и я не слишком устал, я нахожу такую, которая соглашается побыть со мной, не глядя на меня.
И тебе постоянно этого хочется?
Я очень люблю женщин. Я не святой.
А есть святые?
Да. А есть и не святые. Но только я всегда очень занят. А теперь поговорим о чем-нибудь другом. Сегодня мы опять пойдем туда.
Хорошо.
Ты хочешь идти?
Послушай, я допускаю, что ты прав насчет этой женщины, но нечего оскорблять меня. По работе ты меня ни в чем упрекнуть не можешь.
Эта женщина — она не подозрительна?
Ни в коем случае. Может быть, мне это вредит и отнимает у меня время и тому подобное, но за нее я ручаюсь.
Ты уверен? Знаешь, я в жизни не видел столько лисиц.
Она, конечно, дура, но я ручаюсь за нее, как за себя.
А за себя ты еще ручаешься?
Надеюсь. А это видно, когда за себя нельзя ручаться?
Еще бы!
Сейчас посмотрим.
Я бы за тебя поручился.
Хочешь, пойди к ней и расспроси, из какой она среды и тому подобное.
Нет.
Она из той среды, к которой принадлежат все американки, приезжающие в Европу с некоторым запасом денег. Они все одинаковы. Колледж, лето на лоне природы, более или менее состоятельные родители, — в наше время чаще менее, чем более, — мужчины, романы, аборты, виды на будущее и наконец замужество и тихая пристань или тихая пристань без замужества. Одни открывают магазин или служат в магазине, другие пишут или занимаются музыкой, некоторые идут на сцену или в кино. У них есть какая-то организация, Лига молодежи, там, кажется, работают девственницы. Все для общего блага. Эта пишет. И даже неплохо, когда не ленится. Спроси ее сам, если хочешь. Но предупреждаю, все это очень скучно.
